Андрей Ефремов - Король Артур и его рыцари

Нет, никто из верных друзей не корил сэра Ланселота за то, что не позволил он горькой обиде заслонить от него весь свет, и сам Ланселот не мечтал о мести. Слишком благороден был рыцарь, чтобы выйти на смертельный бой с теми, с кем еще вчера пировал за одним столом.

Судьба Гвиневеры – вот что тревожило его несказанно, ибо чувствовал рыцарь, что на страшный путь вступил сэр Мордред и никого не пощадит этот злобный завистник.

Оттого-то и посылал Ланселот верных людей в сторону Камелота и ждал вестей с великим нетерпением.

Но как-то вечером загремели колесами повозки у ворот Ланселотова замка. Купцы с заморскими товарами стояли под стенами и просили позволения раскинуть свои товары перед обитателями замка. Решил Ланселот, что не будет в том беды, и велел пустить торговцев.

Чего только не было у пришлых купцов! Запечатанные пахучей смолой глиняные бутыли с редкими винами, драгоценные меха из далеких северных стран, прекрасные клинки, что лежали в тюках, свернутые в кольцо, а стоило снять с них путы, как распрямлялись они силою своей упругости, и тогда можно было перерубить ими лучшую сталь как сухую былинку.

Вместе со всеми расхаживал перед разложенным товаром сэр Динадан Соломенный. Остановился Динадан около купца, что черен был лицом от зноя, а на голове носил диковинный убор из длинного и ловко скрученного куска драгоценной материи. В крохотной чашечке подал купец сэру Динадану густое вино.

– Испробуй, благородный рыцарь, в ваших краях не сыскать такого вина.

Тут решил схитрить Динадан, чтобы купец отдал ему вино подешевле. Он попробовал вино, понюхал его и сказал, что таким напитком рыцаря не удивить.

– Господин ошибается, – сказал купец, а чтобы рыцарь не разгневался, низко поклонился. – В семи днях пути отсюда стоит небольшой монастырь. И, клянусь Всевышним, я славно поторговал там этим вином.

Услышав это, сэр Динадан захохотал так, что купец на всякий случай отступил подальше, а собаки, что бегали по двору, попрятались кто куда.

– Ты, верно, сошел с ума от долгих своих странствий, – проговорил, насмеявшись вдоволь, Динадан. – Что могут монахи понимать в вине? Ведь они пьют одну только воду. Уж им-то ты мог продать что угодно.

– Нет, веселый мой господин, – отвечал купец твердо, ведь был он человек бывалый и не терпел, когда над ним насмехались, – не монахам я продавал вино. В том монастыре полно рыцарей. И, как говорят, они стерегут там королеву Гвиневеру.

Едва произнес купец имя королевы, смолк шум во дворе Ланселотова замка, и вот уже сам сэр Ланселот уводит его в свои покои и до поздней ночи говорит с ним.

Когда же вспыхнула заря следующего дня, выехали со двора купцы, но еще раньше покинул свой замок сэр Ланселот, и один конь нес его, а второй с пустым седлом скакал рядом.

Семь дней пути до монастыря посулили купцы. Не щадя коней, в три дня промчал Ланселот это расстояние. Только ночью, когда непроглядной становилась тьма, давал он отдых себе и лошадям. Даже костер забывал развести рыцарь, потому что ни холода, ни сырости не чувствовал он, и гнала его вперед мысль о Гвиневере. Недаром же он допоздна расспрашивал купца. Нет, не королевой и владычицей живет Гвиневера в монастыре. Несчастной узницей оказалась она из-за козней злобного Мордреда! Еще немного, и решится этот негодяй на самое страшное – убить королеву. О, как мешает ему благородная Гвиневера! Ведь не будь ее, пронырливый Мордред убедил бы рано или поздно короля Артура, что стал предателем сэр Ланселот. А там, глядишь, и прочих рыцарей перессорил бы между собою на горе всей Англии. И переполняет Ланселота ярость, и терзает он шпорами бока своего коня.

На третий день к вечеру остановил Ланселот коня у монастырских стен. Держась в тени деревьев, обошел сэр Ланселот монастырь и долго высматривал хоть какой-нибудь знак, чтобы отличить окно Гвиневеры от прочих. И когда в монастырской тишине зазвучали негромко струны, понял сэр Ланселот, что ждал он не напрасно. Привязал Ланселот коней, оставил на росистой траве тяжелые доспехи, а чтобы не мешал меч, укрепил его рыцарь за спиною, дождался, покуда темное облако закроет луну, и скользнул к монастырской стене. Горячо молился Ланселот в душе своей, чтобы послал ему Господь средство взобраться по высокой стене, когда же ощупал кладку, то ликование охватило его. Велики были щели между камнями в старой стене, и, когда вставил Ланселот в эту щель свой кинжал, славная получилась ступенька. Утвердился Ланселот на ней двумя ногами, отыскал место для второго кинжала, переступил на него. Распластался, как ящерица, по стене, присел, выдернул первый кинжал из стены, переставил его повыше…