Андрей Ефремов - Король Артур и его рыцари

– На колени, злосчастные бездельники! – вскричал Ланселот и вылетел к воротам, и сверкал в его руке клинок. Взлетел меч и опустился, как будто плеснула своим крылом грозная птица. Ни души не было у монастырских ворот, только трава, примятая множеством ног, да пятна крови на ней. Далеко в лесу слышались голоса, и уже осмелевшие птицы заводили свои песни около гнезд.

В тяжком раздумье стоял рыцарь у ворот, ибо не верилось ему, что поднявшие руку на королеву окажутся столь пугливыми. Однако тихо было кругом, и вернулся Ланселот к Гвиневере. Прислужницы тем временем успели удрать, и понял Ланселот, что неспроста так глубок сон королевы. Вышел он из кельи, поймал коня Гвиневеры и натер ему ноздри несколькими каплями того напитка, что оставался в кубке королевы. Дрожь пробежала по конской спине, и опустилось животное на траву, точно застигла его внезапная смерть, но ровным было дыхание доброго коня, и горячая кровь согревала его тело.

Вернулся тогда Ланселот в келью к королеве и лег у дверей, чтобы никто не мог потревожить ее сон. Однако вскоре и сам рыцарь от великих трудов своих уснул и долго спал.

Уже забрезжило утро следующего дня, когда проснулся сэр Ланселот. Видит он солнечные лучи, что брызжут золотом своим в узкое окошко, слышит громкие голоса, что перекликаются на дворе, и кажется спросонья Ланселоту, что вернулись в монастырь разбойники. Перекрестился рыцарь, взглянул на спящую королеву и кинулся вон из кельи.

Точно сказочный великан вылетел он на двор, и уже вспыхнул солнечным огнем клинок в его руке, как вдруг услышал он гневный голос короля своего Артура:

– Воистину, лучше бы мне было не выйти живым из битвы, лучше бы потерять часть своих земель, чем дожить до такого позора! Отвечай, вероломный Ланселот, где скрываешь ты королеву Гвиневеру?

– Государь мой, – проговорил Ланселот, – ярость твоя запоздала, ибо нет более тех, кто похитил королеву. Иных зарубил я, а прочие бежали, когда поняли, что не будет им от меня пощады.

– Давно ли стали вы, сэр Ланселот, сочинителем историй? – проговорил тут племянник Артура сэр Гавейн, и голос его дрожал от ярости, а копье было нацелено в грудь Ланселоту. – Послушаешь вас, так в Британии нет другого клинка, кроме вашего, чтобы защитить королеву. Да только не слишком складно выходит у вас, ибо защищали вы королеву от злодеев, да что-то ни одного из них не видим мы здесь. А чья кровь на траве – бог весть.

Но тут король Артур поднял руку, и все замолчали, он же проговорил:

– Чему же верить, сэр Ланселот? Вашим словам о неведомых злодеях или тем девяти юношам, что лежат изрубленные в поле близ Камелота? Они-то и встали на защиту королевы, а тот, кто порубил их всех, был, без сомнения, славным рыцарем, недаром же у него на пятках золотые шпоры. Да только потерял он одну, когда увозил королеву. – И тут король Артур высоко поднял зажатую в кулаке золотую шпору, и увидел сэр Ланселот, что попался он в ловушку, как молодой волчонок, ведь была та шпора частью его, Ланселотовых, доспехов.

– Сегодня не осталось слов на твою долю, – сказал тут, усмехаясь, сэр Кэй, – потому что есть свидетель, что видел, как отъезжаешь ты с бесчувственной королевой, и выследил тебя, и, не жалея коня, помчался к благородному Артуру, ибо, как добрый христианин, не захотел терпеть столь гнусное предательство.

И тут выступил вперед сэр Мелегант и, глядя в лицо Ланселоту, лгал и похвалялся тем, как крался он по лесной чаще за Ланселотом и Гвиневерой и слышал, как поклялся Ланселот, что убьет Артура и сам станет править Англией.

– А несчастную нашу королеву, – сказал лживый Мелегант, – он опоил колдовским зельем, когда прекрасная Гвиневера попросила пить. Верно, и теперь где-нибудь неподалеку спит она.

– Смерть изменнику! – воскликнул тут кое-кто из рыцарей, а громче всех требовал смерти сэр Мордред.

Пеший, без лат, с одним щитом и мечом, стоял перед ничтожными лжецами Ланселот, и спешили закованные в железо трусы расправиться с благородным рыцарем.

Однако, хоть и тяжелы были обвинения против сэра Ланселота и не мог он ничего возразить своим врагам, немало нашлось рыцарей, кому не понравилось такое судилище, и одни из них зашумели, а другие поставили своих коней так, чтобы заслонить сэра Ланселота от мечей и копий. А рыцарь Грифлет сказал:

– Что-то суд ваш больше похож на убийство. Не так заведено в благородном рыцарстве. Пусть Мелегант с мечом в руках докажет, что говорил он по совести. Пусть честный поединок укажет виновного.