Эрик Хобсбаум - Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991)

Доведение до нелепости ( лат. ).

Коммунализм – религиозно-общинная рознь. – Прим. перев.

Трайбализм – межплеменная вражда, а также фанатическая приверженность к своей группировке, фракции и т. п. – Прим. перев.

Характерно, что все забыли о ключевой роли, которую в войне, сопротивлении и освобождении сыграли женщины.

Перевод И. Болдырева.

Матисс и Пикассо, Шёнберг и Стравинский, Гропиус и Мис ван дер Роэ, Пруст, Джеймс Джойс, Томас Манн и Франц Кафка, Йейтс, Эзра Паунд, Александр Блок и Анна Ахматова.

Среди прочих здесь Исаак Бабель (1894), Ле Корбюзье (1897), Эрнест Хемингуэй (1899), Бертольт Брехт, Гарсиа Лорка и Ханс Эйслер (оба родились в 1898‐м), Курт Вайль (1900), Жан-Поль Сартр (1905) и У. X. Оден (1907).

Немаловажно, что, за сравнительно редкими исключениями (Альбан Берг, Бенджамин Бриттен), основные произведения для оперной сцены после 1918 года, например “Трехгрошовая опера” и “Порги и Бесс”, не были написаны для официальных оперных театров.

Справедливости ради стоит сказать, что со временем профессор Ливис нашел, хотя и не без усилия над собой, более подходящие слова для характеристики творчества этого великого писателя.

“Никак не могу придумать, что сказать о Гитлере” (“Mir fällt zu Hitler nichts ein”) , – язвительно заметил великий австрийский сатирик Карл Краус. Это не помешало ему после долгого молчания посвятить около сотни страниц этому предмету. Его прозрения, однако, оказались не слишком глубокими.

Действительно, главные литературные отзвуки Первой мировой войны только начали проявляться к концу 1920‐х годов, когда роман “На Западном фронте без перемен” Эриха Марии Ремарка (1929, голливудская экранизация – 1930) был продан в количестве двух с половиной миллионов экземпляров за восемнадцать месяцев на двадцати пяти языках.

Аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес (1899–1986) был, как известно, англофилом, ориентированным на английское искусство; первым языком выдающегося грека из Александрии поэта Константиноса Кавафиса (1863–1933) фактически был английский, так же как и (по крайней мере, для писательских целей) у Фернанду Пессоа (1888–1935), величайшего португальского поэта двадцатого столетия. Общеизвестно влияние Киплинга на Бертольта Брехта.

Литературные предшественники современного “крутого” триллера или историй с частным детективом являлись гораздо более демократичными. Дэшил Хэммет (1894–1961) начинал как рядовой сыщик и печатался в дешевых массовых изданиях. Фактически единственный писатель, превративший детектив в подлинную литературу, бельгиец Жорж Сименон (1903–1989), был самоучкой и литературным поденщиком.

Стоит заметить, что простое разделение мира на “капиталистический” и “социалистический” является скорее политическим, чем аналитическим. Оно отображает возникновение массовых политических рабочих движений, социалистическая идеология которых на практике являлась не более чем концепцией имеющегося общества (“капитализма”), вывернутой наизнанку. После октября 1917 года это было подкреплено длительной “холодной войной” между “красными” и их противниками. Вместо того чтобы относить экономические системы – скажем, США, Южной Кореи, Австрии, Гонконга, Западной Германии и Мексики – в один раздел “капиталистических”, было бы вполне возможно занести их в разные рубрики.

Основано на данных о количестве жителей, получивших образование в средних школах западного типа (Seal, 1971, p. 21–22).

Во Французской Северной Африке на верования сельского населения огромное влияние оказывали суфитские отшельники (марабуты), излюбленный объект обличений реформаторов.

Однако ни один африканский лидер не был коммунистом.

Термин “азиатский” по неясным причинам вошел в обращение только после Второй мировой войны.

Рассказывают, что Мао заявил лидеру итальянских коммунистов Тольятти: “Почему вы считаете, что Италия должна выжить? Останутся триста миллионов китайцев, и этого будет достаточно для продолжения существования человеческой расы”. В 1957 году “энергичная готовность Мао принять неотвратимость ядерной войны и ее возможную полезность как способ окончательного поражения капитализма ошеломляла его товарищей из других стран” (Walker, 1993, р. 126).