Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

Не помню, что я говорила, что он говорил… Кажется, он декламировал Ронсара. Он показался мне разочарованным в жизни. Сказал, что его никто не понимает так, как я. На прощание Он поцеловал мне руку! и шутливо поднес сорванный по дороге букетик полевых цветов.

Ничего не могу поделать, в душе полный сумбур, но цветки я бережно засушила.

Наверное, этого не следовало делать.

Трудиться и трудиться. Попрошу работы у садовника, буду вскапывать грядки и обирать гусениц.

2 июля 1813

Тетушка так одинока, надо чаще ее навещать. Снова отпросилась на воскресенье.

5 июля 1813

Вчера я опять встретила в роще Его! И как затрепетало мое бедное сердце, когда он признался, что ждал меня!

С тех пор я как во сне… Между нами ничего не может быть, но наши души, там, в эмпиреях, они созданы друг для друга…

Он сказал, что я не такая, как другие женщины, они пустые светские куклы. Обещал подарить мне замечательный роман «Езда в Остров любви», его сейчас все читают.

По дороге нам попалась большая лужа, и Он поддержал меня за локоть. Какое пламя обожгло меня! Я задрожала, а Он… Он поцеловал меня! И попросил прощения — сказал, что на мгновение потерял голову, но больше это не повторится. О, как он благороден… и несчастлив! Мне следовало рассердиться, но не хотелось показаться провинциалкой и жеманницей. Да и сил не было.

Провела бессонную ночь, молясь и раскаиваясь, и сгорая от неведомых чувств. Он женат, я всегда буду это помнить. Между нами невозможны никакие отношения…

Я буду вечно любить Его, но принадлежать не буду никому, это решено. Это чувство навеки погребено в моем сердце и никогда его не покинет.

Разве это такой большой грех — изредка встречаться и просто беседовать о жизни? Если я нужна Ему хотя бы для этого, что ж… Мне этого довольно.

(здесь опять недостает нескольких страниц) .

9 августа 1813

…потеряна навеки. Что ж, такова моя судьба. То, чего я боялась и в глубине своей грешной души желала, свершилось. Вчера, во время очередной встречи в роще, которые вошли у нас с Леопольдом (о, как сладко писать «у нас»!) в обычай, нас спугнули охотники. Пришлось прятаться в домике лесника и там…

Нет, не могу писать. Я как в тумане. Сегодня уроки прошли кое-как, мадам Софи даже решила, что мне нездоровится. Я сослалась на мигрень, и она поила меня лавровишневыми каплями. Добрая мадам Софи, если бы она знала… Но об этом лучше не думать.

11 августа 1813

Вспоминаю каждую мелочь, каждое движение и каждую деталь этого ветреного летнего дня. Пресвятая Дева, будь милосердна к заблудшей душе! Роковая страсть оказалась сильнее всех моих зароков и обетов. Что ж, пусть я погибла, но эта гибель так сладка и горька одновременно…

Идти или не идти в воскресенье в рощу? О, где взять силы?..

В тот роковой день мы, как всегда, встретились на лесной тропинке. Гуляли по лесу, разговаривали… наши руки сплелись, в голове моей все смешалось от счастья и страха. Вдруг вдали послышались выстрелы, конский топот и голоса — приближалась кавалькада охотников. Испугавшись, что нас увидят вместе, мы свернули в дубраву и углубились в лес. Мне было немного страшно, к тому же я устала — и тут мы вышли к заброшенному домику лесника. Дверь была не заперта, и он заботливо предложил мне передохнуть немного. Весь этот день дул свежий ветер, я озябла и дрожала, и Леопольд снял камзол и окутал им мои плечи. Он был так прекрасен в белой рубахе с полурасстегнувшимся воротом! Он обнял меня и стал греть мои руки в своих, говоря, что не знал доселе счастья, что жена его холодна и черства душой, она вышла за него ради его титула и богатства, но душевной близости меж ними нет…

Постепенно объятия становились все более жаркими, в голове у меня все смешалось, в груди словно раскаленные угли запылали… А его руки, его нежные руки блуждали по моему телу, обнажая его и лаская все более сокровенные места! Губы мои распухли от страстных поцелуев, одежды пришли в полный беспорядок, и стыд безуспешно боролся со страстью.

И произошло то неведомое и прекрасное, о чем девочки только шептались обиняками по ночам в спальнях. Душа моя отделилась от тела, а тело пылало в геенне огненной, пока наша плоть не слилась в едином экстазе…

Потом я долго рыдала, а Он нежно меня утешал.

Мадам Софи я наврала, что сильно задержалась у тетушки. Еще один грех на душу, ах, теперь уже все равно.

17 августа 1813

Письмо от Амариллис лежит уже неделю, надо написать ответ. Раньше я так радовалась ее письмам! А теперь что писать? То единственное, чем полна моя голова, я написать не могу. Никому.