Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

Уэлсли нахмурился:

— Можете пустить ему кровь?

— Ездить на них я не умею, сэр, но, как пустить кровь, знаю. Работал на постоялом дворе, — добавил Шарп, как будто такого объяснения было достаточно.

— Вам раньше приходилось это делать? — строго вопросил Уэлсли. Увидев знакомое лицо, он, похоже, нисколько не удивился — проблема с конем отодвинула на второй план все прочие беспокойства. — Опыт есть?

— Опыт есть, сэр, — уверенно ответил Шарп, что вполне соответствовало действительности. Другое дело, что пускать кровь приходилось деревенским лошадкам неопределенной породы, а здесь перед ним стоял чистокровный белый жеребец.

— Ну так приступайте, — сказал генерал. — Не стойте — делайте что-нибудь, черт возьми!

Шарп взял у майора инструменты. Ланцет походил на непривычного вида перочинный нож с десятком лезвий в медном корпусе. Два из них имели форму крюка, остальные напоминали плоские ложки. Шарп остановил выбор на «ложке» среднего размера, провел пальцем по острию, убрал остальные и подступил к лошади.

— Держи покрепче, — предупредил он драгуна-ординарца.

— Имей в виду, сержант, малыш у нас с норовом, — негромко, чтобы не навлечь на свою голову упреков генерала, сказал солдат.

— Тогда держи очень крепко. — Шарп провел ладонью по шее жеребца, нащупывая яремную вену.

— Сколько вы собираетесь выпустить крови? — нетерпеливо спросил Уэлсли.

— Столько, сколько потребуется, сэр, — ответил сержант. Вообще-то, он и сам не знал, сколько надо выпустить крови. Главное — чтобы подействовало. Жеребец нервничал и вырывался. Шарп посмотрел на генерала. — Успокойте его, сэр. Погладьте. Дайте ему понять, что еще не конец света.

Уэлсли отстранил ординарца.

— Все в порядке, Диомед, — прошептал он, наклоняясь к уху лошади. — Все будет хорошо. Мы тебе поможем. Ну же, сержант.

Шарп нащупал наконец вену, приставил к ней острие ланцета и поднял деревянную колотушку — пробить толстую конскую шкуру не так-то легко, а сделать это требовалось с одного удара.

— Все хорошо, малыш, — пробормотал сержант. — Ты почти ничего и не почувствуешь. Просто укол, как укус комара. — Коротко размахнувшись, он ударил колотушкой по тупому концу ланцета.

Лезвие прошло шерсть, шкуру и плоть и проткнуло вену. Жеребец вскинулся, но Шарп, ожидавший такой реакции, удержал ланцет на месте, хотя из раны уже хлынула на кивер теплая кровь.

— Держите его! — бросил он Уэлсли, и генерал послушно, словно привык получать приказы от сержанта, пригнул своему любимцу голову. — Вот так… хорошо… так и держите, сэр, — приговаривал Шарп, поворачивая лезвие, чтобы расширить разрез.

Кровь выходила толчками, сбегала по белой шее, струилась по рукаву красного мундира и, стекая на землю, собиралась лужицей у ног.

Диомед еще дрожал, но Шарп уже чувствовал, что конь успокаивается. Он уменьшил давление на ланцет, а потом, когда жеребец перестал дрожать, вынул инструмент из раны. Правый рукав мундира пропитался кровью.

Шарп плюнул на пальцы левой, чистой руки и протер едва заметный прокол на шее скакуна:

— Думаю, сэр, жить будет, но добавить в пойло немного имбирного пива не помешает. — Этот урок он тоже постиг на постоялом дворе.

Уэлсли еще раз погладил коня по шелковистой шее, и Диомед, словно утратив вдруг интерес к устроенной вокруг него суматохе, опустил голову и принялся пощипывать травку. Генерал довольно улыбнулся — от недавнего плохого настроения не осталось и следа.

— Премного вам обязан, Шарп, — сказал он, передавая ординарцу уздечку. — Честное слово, я у вас в долгу. Отличная работа. Впервые такое вижу. — Опустив руку в карман, сэр Артур выудил хайдери и протянул монету Шарпу. — Держите, сержант. Прекрасно справились.

— Спасибо, сэр.

Золотой хайдери — щедрое вознаграждение.

— Вы только полюбуйтесь на этого красавца! — Генерал повернулся к офицерам. — Хорош, а? Подарок.

— Весьма дорогой, — сухо заметил Маккандлесс.

— Ценный, — поправил шотландца командующий. — Бедняга Эштон отписал его мне по завещанию. Вы ведь знали Эштона, полковник?

— Конечно, сэр. — Генри Эштон был командиром 12-го Суффолкского полка, он умер через несколько дней после дуэли, получив пулю в печень.

— Жаль, разумеется, но подарок есть подарок, не отказываться ведь, верно? Чистокровный арабский рысак, так-то, полковник.

Немалая порция чистой арабской крови засыхала сейчас на мундире Шарпа, но генерал слишком радовался благополучному исходу дела, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Сержант впервые видел Уэлсли в столь прекрасном расположении духа. Понаблюдав со счастливой улыбкой за безмятежно пощипывающим скудную зелень Диомедом, он приказал ординарцу выгулять скакуна и, будто лишь теперь заметив столпившихся вокруг офицеров, внезапно посерьезнел, скрыв чувства под привычной маской бесстрастия.