Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

— Стена и впрямь достаточно мощная, — ответил Маккандлесс, — но рва нет, гласиса нет и внешних укреплений тоже. Думаю, нам хватит трех дней, чтобы проделать брешь.

— А потом бросить несчастных на смерть, — добавил Севаджи.

— Им за это платят, — сухо возразил шотландец.

Прилегающая к лагерю территория кишела людьми и животными. Для обеспечения кормом одного только кавалерийского коня требовалось два вооруженных серпами лашкара. Центр лагеря представлял собой вытоптанное пространство с загонами для быков и прочей тягловой и вьючной живности. Водоносы-пуккали тянулись с ведрами к громадной, обложенной дерном цистерне. За колючей изгородью отдыхали под бдительной охраной пушкарей шесть слонов, рядом размещался артиллерийский парк с двадцатью шестью орудиями, а еще дальше визжали дети, тявкали собачонки и сновали женщины, жены сипаев, собиравшие конские лепешки для вечернего костра. Последнюю часть пути отряд проделал через расположение 78-го шотландского батальона, солдаты которого, бурно приветствуя Маккандлесса, осыпали издевательскими шуточками его спутника:

— Эй, сержант, хочешь посмотреть, как дерутся настоящие мужчины?

— Ты когда в последний раз нюхал порох? — огрызнулся Шарп.

— Что здесь делает Овсяная Лепешка?

— Приехал преподать тебе урок.

— Урок? Чего? Как сковороду поворачивать?

— Там, откуда я приехал, этим занимаются те, что в юбках.

— Хватит, Шарп, — оборвал его Маккандлесс, сам с гордостью носивший килт и уверявший, что в условиях Индии эта одежда гораздо удобнее бриджей и всего прочего. — Нам еще нужно засвидетельствовать почтение генералу. — С этими словами полковник повернул к большим палаткам в центре лагеря.

Сержант не видел своего бывшего командира более двух лет и сильно сомневался, что генерал-майор Артур Уэлсли встретит его дружелюбнее, чем полковник Уэлсли. Сэр Артур всегда был человеком сдержанным, даже холодным, скупым на похвалы и страшным в выражении недовольства, и Шарп, всегда чувствовавший себя в его присутствии неловко, предпочел отстать от полковника, который, спешившись, направился к командующему.

Генерал стоял у коновязи и, судя по всему, пребывал в нелучшем расположении духа. Ординарец в синем с желтым мундире 19-го драгунского полка держал за уздечку статного белого жеребца, и Уэлсли, поглаживая коня, выговаривал что-то сбившимся в кучку адъютантам. Присутствие здесь же группы старших офицеров, полковников и майоров, позволяло предположить, что проходившее в палатке заседание военного совета было прервано сообщением о некоем недомогании скакуна. Животное явно страдало, о чем свидетельствовали сотрясавшая его дрожь, мечущийся взгляд и пузырящаяся на губах то ли пена, то ли слюна.

Уэлсли повернулся навстречу подошедшим Маккандлессу и Севаджи:

— Можете пустить кровь коню, полковник?

— Могу ткнуть ножом, если это поможет, — ответил шотландец.

— В том-то и дело, что не поможет, черт побери! — раздраженно бросил Уэлсли. — Я не хочу, чтобы его зарезали, хочу лишь, чтобы ему пустили кровь! Где коновал?

— Его ищут, сэр, — робко ответил один из адъютантов.

— Так найдите побыстрее и доставьте сюда! Успокойся, мальчик, успокойся! — Последние три слова, произнесенные совсем иным, мягким тоном, были адресованы заржавшему жеребцу. — У него жар, — пояснил Уэлсли. — Если не пустить кровь, он умрет.

Подбежавший кузнец робко протянул генералу ланцет и деревянный молоток.

— Что вы их мне суете! — взорвался генерал. — Я не мастер пускать лошадям кровь! — Он бросил взгляд на адъютантов, потом посмотрел на сгрудившихся у палатки офицеров. — Неужели никто не знает, как это делается?

В голосе Уэлсли проскользнули умоляющие нотки. Все эти люди годами жили рядом с лошадьми и уверяли, что любят их, однако никто из них понятия не имел, как пустить кровь четвероногому другу, — такого рода работу всегда доверяли кому-то из слуг. Наконец какой-то майор-шотландец выступил вперед, заявив, что дело простое и он, пожалуй, справится. Стащив мундир, офицер взял инструменты и подошел к дрожащему жеребцу. Приставив острие ланцета к шее животного, майор поднял молоток.

— Не так! — вырвалось у Шарпа. — Вы его убьете! — С десяток зрителей повернулись к нему. Майор с заметным облегчением опустил руку. — Вы неправильно поставили лезвие, сэр, — объяснил Шарп. — Его надо направить вдоль вены, сэр, а не поперек.

Став объектом всеобщего внимания и чувствуя на себе взгляд генерала, сержант смутился и даже покраснел, но отступать было поздно.