Крис Хамфрис - Кровь Джека Абсолюта

Опять что-то скрипнуло. Дверь в доме открылась, послышались чьи-то шаги. Джек напряг слух, пытаясь угадать, кто спускается в погреб. Дункан, чтобы наказать его? Или Крестер, чтобы позлорадствовать над его бедственным положением? В замке лязгнул ключ.

Дверь распахнулась.

— Морвенна!

Если бы Джек мог, он бы подпрыгнул до потолка. В дверном проеме, почти полностью закупорив подвал телесами, возникла экономка Абсолют-холла Морвенна Тригоннинг. Жена Люти, матушка Трива и самая лучшая женщина на земле.

— Ах, что он творит! — Морвенна поднесла пухлый палец к губам. — Не шуми и не приставай ко мне, ладно?

Она поставила лампу на бочку, потом выпростала из-под мышки пару массивных кувшинов и, выпрямляясь, потерла широкую поясницу.

— Они осушили все бочонки в дому, а теперь требуют пива. Потом снова возьмутся за бренди. Эта круговерть не закончится никогда. — Ласковая рука отвела с глаз узника волосы. — Как ты тут, Джек?

— Нормально, — ответил он, пытаясь улыбнуться.

— Как же, нормально.

Экономка печально вздохнула и, кряхтя, опустилась на пол, чтобы посидеть рядом с ним. Джек, несказанно довольный, притулил голову к необъятной груди.

— Я ненадолго, они помрут там без пива. Но погляди, что я тебе принесла.

Из полотняного мешочка, свешивавшегося с ее пояса, экономка извлекла нечто, похожее на огромную грушу. Джек, с утра не евший, закрутил носом.

— Булка с изюмом! — восторженно вскрикнул он.

— Я напекла их целую гору и одну ухитрилась стащить. Мне не велели кормить тебя, но, если ты съешь все до крошки, никто ничего не заметит… только вот руки я развязать тебе не могу.

— Да я об этом и не прошу.

— Но может быть, ты поешь так?

Морвенна сложила лодочкой руки и поднесла лакомство к его рту. Джек, склонив голову, принялся за еду, жадно откусывая большие куски от восхитительно вкусной сдобы и поспешно прожевывая изюмины, попадавшие на язык. Пока он насыщался, добрая женщина продолжала болтать.

— Ох, Джек, ну и глуп же ты! Опять, смотри, влип в передрягу! Сколько я тебе говорила, будь поумнее, терпи. Боже праведный, они пьют и пьют, и как в них только лезет? То клянут якобитов, то поднимают кружки за дам. Налакаются и, глядишь, примутся за тебя, мне даже страшно.

Три четверти булочки уже было съедено, и у нее появилась возможность, освободив одну руку, погладить любимца по голове.

— Чем больше ты дразнишь старого дурака, тем больше тебе же и достается. А уж сейчас он напился до одури, не знаешь, чего и ждать!

С набитым сдобой и сладкой ягодой ртом Джек промычал:

— Когда Дункан надирается, его рука устает очень быстро. Вот увидишь, большой трепки не будет.

Морвенна, волнуясь, покусала губу. Потом сказала:

— На этот раз выйдет не так. Он страшно зол и собирается сюда вместе с наследником. Пришло, говорит, время задать ему жару.

Чтобы скрыть страх, Джек усмехнулся:

— Ну уж, с наследником. Ничего он тут не унаследует. Крестер Абсолют точно такой же незаконнорожденный ублюдок, как я.

Морвенна легонько шлепнула его за грубое слово, потом погладила там, где ударила, и сказала:

— И мы тоже думаем, что этот мальчишка ничуть не лучше тебя. Но нашего мнения никто не спрашивает. Боже ты мой! — Ее голос понизился, перейдя в драматический шепот. — В этих землях нашли-таки олово, глубокую чистую жилу. Дункан Абсолют теперь богач.

Внезапно на лестнице послышалась брань.

— Где этот чертов эль? — вопросил грубый голос.

Джек, закашлявшись, отшатнулся к бочонку и торопливо облизал губы.

— Осторожно, отец, тут кривая ступенька.

Ответом на предупреждение были грохот падения и новый взрыв брани.

— Я помогу вам подняться, отец.

— Оставь меня, сын. Я в состоянии позаботиться о себе.

Эти слова были произнесены с горделивой кичливостью. Джек и Морвенна переглянулись. Захмелевший Дункан Абсолют и впрямь был безвреден, но становился настоящим чудовищем, когда делал вид, что не пьян.

Отец и сын, пошатываясь, вошли в погреб, тусклый неровный свет лампы подчеркивал схожесть их лиц. В роду Абсолютов, как правило, карликов не имелось, а Крестер здорово вымахал в последний год и почти догнал в росте папашу. Правда, черты его физиономии под копной золотисто-рыжих волос оставались еще полудетскими и были грубее, чем у отца. Скулы пошире, губы потолще. Мать Крестера была простой дояркой; разрешившись от бремени, она умерла. Дункан признал своего единственного ребенка, чем превратил жизнь Джека в ад.