Владимир Зарвин - Иголка в стоге сена

Над Кенигсбергским замком шел снег. Природа, всегда щедрая в декабре на снегопады, не поскупилась и на сей раз, заботливо укрыв чистейшей белой пеленой каменные строения древней крепости. Словно желая смягчить мрачноватую воинственность замковых стен, она украсила их нарядными белыми оторочками, а на грозные башни нахлобучила смешные гномьи колпаки.

В таком виде твердыня Тевтонского Ордена, смотрелась более приветливо, чем обычно, и во всем ее облике проступала некая праздничная торжественность. Но отнюдь не праздничное настроение вызывала чистота выпавшего снега у сурового, сгорбленного старца, примостившегося в главной башне замка, у натопленного камина.

Великий Магистр Тевтонского Ордена, Ханс фон Тиффен, не любил снегопады. Когда-то, в далекой юности, эфемерный танец снежинок навевал и на него мечты, даря радостное ожидание чуда. Но шли годы, и с их неумолимым бегом менялась душа фон Тиффена — оруженосца, рыцаря, магистра.

Зачерствев в битвах и борьбе за власть, она утратила способность радоваться простым вещам, и теперь мелькание снежинок за окнами замка, лишь раздражало старика, навевая на него тоску по ушедшей молодости.

Еще фон Тиффен не любил пронзительного зимнего ветра, заставлявшего ныть старые раны и превращавшего порой его жизнь в многодневную, изматывающую пытку.

Особую неприязнь у него вызывал ветер с востока. Порывистый и сердитый, он напоминал магистру о той силе, которую он ненавидел больше всего на свете. Ненавидел и страшился, ожидая, что когда-нибудь она придет сюда, чтобы обратить в пыль его труды и труды его предшественников.

На востоке лежала Русь. Давно, когда она еще не была единым целым и разделялась на множество племен, Русь не грозила Тевтонскому Братству. Отдельных князей, враждовавших между собой, Орден бил поодиночке, без труда захватывая их уделы.

Кусок за куском отбирал он у Руси ее владения, воздвигал на отвоеванных землях крепости и замки. Города Копорье, Юрьев, Псков предал он мечу в своем неумолимом продвижении на восток.

Но враг умел учиться на ошибках. Русские князья, еще недавно пускавшие друг другу кровь в междоусобных войнах, стали все чаще объединяться для борьбы против Ордена и наносить поражение Тевтонскому Братству. После битвы на Чудском Озере Орден был вынужден вовсе отказаться от притязания на земли северной Руси.

Русь не остановилась на достигнутом успехе. Потомки Александра, побившего Орденскую рать, объединили вокруг Москвы окрестные земли и создали мощное государство, вплотную придвинувшееся к границам самого Ордена. Фон Тиффен знал: недалек день, когда московиты захотят припомнить Ордену старые обиды и ступят на его земли.

Хорошо, что пока у Руси столько врагов! С востока ее терзают набегами татарские ханы, с юга грозят Османские турки. На севере собирает силы Швеция, вознамерившаяся отнять у славян балтийское побережье. Вольно или невольно все они помогают Ордену, не давая Московии собирать силы у западных границ.

Но что будет, если Русь замирится с восточными соседями, а Швеция так и не решится вступить в войну за Прибалтийские земли? Мысль эта неотступно преследовала старого Магистра, лишая его отдыха и сна.

Сегодня ветер, как назло, дул с востока, навевая на Магистра мрачное настроение. Ах, как хотелось ему выступить с оружием в руках против ненавистной Руси! Огнем и мечом истреблять схизматиков, расчищая дорогу Истинной Вере и победоносной Германской Нации!

Но сил для войны у Ордена пока недостаточно, да и вассальная зависимость от Польской Короны лишает его свободы действий. Уже полвека без ее разрешения Орден не может вступать в войны, а равно и заключать союзы с другими державами!

Лишь война между Польшей и Москвой могла развязать руки Тевтонскому Братству, и старый Магистр мечтал о ней, как о манне небесной. Польшу, правда, он ненавидел ничуть не меньше, чем Московию, но последнюю считал более опасным врагом и для ее уничтожения готов был встать даже под польские знамена…

Будучи главой подвассальной Польше державы, фон Тиффен часто ездил в Краков, ко двору Короля Яна Альбрехта. Уверяя Польского Владыку в преданности Ордену, Магистр не раз заводил с ним речь о необходимости для Польши первой нанести удар восточному соседу. Не жалея черных красок, изображал он Московию главным врагом королевства, прибежищем ереси и язычества.