Владимир Зарвин - Иголка в стоге сена

Молодой боярин Дмитрий Бутурлин со своим отрядом провожал до Границы с Польшей посла Короля Яна Альбрехта, князя Жигмонта Корибута, пребывавшего с дипломатической миссией при дворе Великого Московского Князя.

Собираясь начать войну против турок, Король хотел заручиться поддержкой сильного восточного соседа в борьбе с басурманами и направил ко двору Ивана Третьего доверенное лицо с предложением о совместных действиях.

Нельзя сказать, чтобы миссия прошла успешно. Князь московитов принял посла с надлежащей учтивостью, но в помощи Польше отказал, сославшись на необходимость защищать собственные южные рубежи от набегов татар.

Корибут знал истинную причину отказа. Она крылась в южнорусских землях, на которые давно уже положили глаз Великие Московские Князья.

Некогда эти земли, богатые хлебом и медом, были в равной степени желанны как для Московии, так и для Польши, но оставались для них обеих недосягаемыми, поскольку входили в состав Великого Княжества Литовского, изгнавшего отсюда татар.

После заключения Унии между Польшей и Литвой они стали все больше попадать под влияние Ягеллонской династии, а после смерти последнего литовского Князя, не оставившего потомства, и вовсе перешли в собственность Польской Короны.

Местное население, со времен Киевской Руси окрещенное в православие, плохо принимало пришельцев с запада, несущих чужую обрядность и отбиравших у них лучшие земли.

Польские Короли делали все, чтобы окатоличить этот край, даже уравнивали в правах с польской знатью местных князьков, согласившихся принять Римский Канон.

Но большая часть населения, помнившая старые вольности и упорная в своей вере, отказывалась служить Папскому Престолу и новым хозяевам земли. То там, то здесь вспыхивали бунты, охватывающие значительную часть страны, горели господские имения и ненавистные костелы.

Военные походы против мятежников не приносили Унии большого успеха. Разбитые отряды повстанцев вновь собирались в глухих лесах или Диком Поле и с утроенной яростью наносили удары в спину польским войскам, мстя за сожженные села, порубленных в бою и насаженных на кол собратьев. Впервые в истории Короны возникла сила, с коей она не могла сладить ни пряником, ни кнутом.

Этим пользовалась Московия, к коей тяготели духом православные повстанцы. Тайные посланники Московского Князя подбивали их на новые бунты, обещая, в случае большого восстания, военную помощь Москвы.

Однако, всерьез помогать восставшим Иван не спешил, ожидая, когда внутренние смуты и войны с турками ослабят Польское Королевство. Лишь когда истощенная битвами Польша утратит способность действенно бороться за свои владения, можно будет помочь собратьям по вере…

Дмитрий догадывался о мыслях, терзавших разум королевского посла. Без поддержки Москвы Польше трудно будет изгнать турок с южных рубежей Унии.

Чтобы собрать нужное количество воинов для решающей битвы, придется скликать Посполитое Рушение, призывая в поход не только молодую шляхту, но и старых ветеранов, давно отошедших от войн и тихо доживавших век в родовых имениях. На это уйдет немало времени, да и боеспособность войска, набранного таким способом, оставляет желать лучшего.

Можно, правда, перебросить на юг сильные, хорошо вооруженные гарнизоны померанских крепостей, но тогда придется оголить северные рубежи, чем не преминет воспользоваться Швеция, давно уже собирающая силы, чтобы отнять у Польши балтийское побережье. И еще Тевтонцы…

…Ни Корибут, ни его Король не верили в вассальную верность Ордена Крестоносцев. «Нельзя поворачиваться спиной к хищнику, даже если он лижет твои руки, — не раз вспоминал слова Яна Альбрехта Корибут, — ему понадобится лишь мгновение, чтобы вонзить клыки в твою шею!»

Да, если шведы высадятся на балтийском берегу Польши, Тевтонцы наверняка присоединятся к ним, забыв вассальные клятвы и союзнические обязательства.

Орден не забывал старых обид, а помнить ему было что. В последней войне с Польским Королевством он потерял все, что некогда составляло его могущество.

Польша отобрала у Ордена его западные владения — богатые Хелминскую и Михайловскую области, Гданьское Поморье, наконец, благополучное епископство Вармию. Был утрачен Орденом и его оплот — мощнейшая крепость Мариенбург, почти три века служившая столицей Тевтонскому рыцарству на польской земле.

Неизвестно, сколько бы еще земель и крепостей потерял Орден, если бы старый лис фон Герзе не принял унизительный для Крестоносного Братства Торуньский мир и не согласился принести вассальную клятву Польской Короне.