Крис Хамфрис - Честь Джека Абсолюта

Учитель снова повернулся к доске, а юные индейцы — все как один — разом уставились на дорогу. Всадник находился теперь ярдах в ста, и если он и не производил впечатления безупречно опрятного человека, то и назвать его слишком уж грязным тоже было нельзя. Правда, густая борода путника поднималась почти к самой шапке, но и ее, и ту же шапку, и весь костюм траппера покрывала обычная дорожная пыль, а на сапогах его в лучах вечернего солнца поблескивали шпоры.

Юноша, не отрывая взгляда от конника, прислушивался к скрипу мела. Как только скрип прекратится, он повернется. А до того будет наблюдать за верховым да вспоминать, каково это — быть свободным.

Миссионерская школа располагалась на окраине городка, на отшибе. Дорога проходила мимо ворот миссии — выбеленного школьного здания, коричневой конюшни и спального корпуса, обнесенных общим забором. Еще миг-другой, и проезжий скроется из виду. Хорошо бы успеть поглазеть и на это.

Мел все еще скрипел. Всадник придержал коня. Один из слуг Эндрюса, по контракту отрабатывавших свою перевозку в колонии, мотыжил неподалеку грядку с капустой, и путник окликнул его: не иначе спросил, как доехать до ближайшего постоялого двора. В Ливане имелся только один постоялый двор, являвшийся, по словам доктора, вместилищем всех пороков. Неудивительно, что изнывающий от скуки могавк при этой мысли еще пуще позавидовал трапперу, безусловно имевшему что предложить на обмен или на продажу. Мимо ворот миссии он проедет без остановки. А остановится там, где можно грешить.

Но нет же! Человек спешился, привязал обоих коней к изгороди, а дальше и вовсе повел себя чудно. Потянулся, извлек из кожаного футляра ружье, а потом вытащил из скатанного одеяла другое. Вскинув оба ружья на плечи, он поднялся по ступенькам и вошел в дом.

— Эй ты!

Громкий окрик встрепенул наблюдателя. Эндрюс опять повернулся и теперь с яростью смотрел на нарушителя дисциплины. В руках наставника была палка.

— Я предупреждал тебя. Я был снисходителен. Похоже, слишком снисходителен. А ну вставай и иди сюда.

— Сэр! Этот человек…

— Хватит, чадо! Больше никаких отговорок!

Молодой могавк едва успел встать, как дверь классной комнаты отворилась. Появившийся на пороге путник с ружьями на обоих плечах неспешно обвел помещение взглядом. И только тогда юноша понял, почему всадник показался ему знакомым. Вовсе не потому, что он вроде бы время от времени бывал здесь проездом. Нет, юноша был с ним и вправду знаком. Хотя, конечно, с той поры, как они виделись, он основательно изменился: стал выше ростом, раздался в плечах. Одна борода чего стоит! Ну а главное — это могавк заметил сразу, что-то новое появилось в его глазах. Какой-то мрак, которого не было раньше.

Эти глаза, поискав, нашли его и узнали, несмотря на подстриженные волосы, белую рубашку, стоячий накрахмаленный воротник. И тогда в них зажегся свет, разогнавший мрак и изменивший выражение лица пришельца.

— Ну что, Ате, — сказал Джек Абсолют, протягивая одно из ружей, — не хочешь ли поохотиться?

Мсье, вы говорите по-французски? (фр.)

Да. А вы говорите по-английски? (фр.)

Дерьмо! (фр.)

Будьте здоровы! (фр.)

Спасибо (фр.).

Да, а там мои товарищи по полку (фр.).

Нет. Никаких негров. Только… (фр.)

Что-то мне не верится (фр.).

Нет, мсье. Это невозможно (фр.).

Очень жаль. Ну да ладно (фр.).

Добрый день, капитан (фр.).

А, солдат! Что вам угодно? (фр.)

Это конец, мсье (фр.).

Да, это конец (фр.).