Уилбур Смит - Муссон

За три дня быстрой скачки Том и его отряд добрались до Форта Провидения и сразу начали готовиться к отплытию из поселка.

Аболи послал Фунди с тремя его людьми вверх по реке, за своей семьей.

— Я не могу уплыть без них, — просто сказал он Тому.

— Я этого и не ожидал, — ответил Том. — Но пусть поторопятся. Мусульмане наверняка идут по нашим следам.

Том разослал во все стороны от крепости патрули, которые должны были предупредить о приближении арабов. Потом начали торопливо грузить «Кентавр» для плавания вниз по реке Лунге. Сняли со стены крепости легкую девятифунтовую пушку и вместе с лафетом разместили на верхней палубе.

Слоновой кости на этот раз не было, но на корабль погрузили товары, которые приобрели на Доброй Надежде в начале сезона на продажу. Сара собрала и перенесла на борт свои сокровища: ткани и тарелки, котлы и сковороды, медицинские припасы и книги заполонили ее крошечную каюту. Том заспорил из-за клавесина.

— Я куплю тебе другой, — пообещал он, но, увидев особенное выражение ее лица, понял, что напрасно тратит силы. Скрывая неудовольствие, он разрешил двум морякам отнести клавесин по трапу на борт и спустить в трюм.

Как ни странно, никаких признаков преследования с севера не было, и Том послал Аболи убедиться, что патрули в той стороне не утратили бдительности и остаются начеку. Это было неестественное спокойствие. Несомненно, возмездие было не за горами.

Шли дни. Потом наконец от верховьев реки из земли лози вернулся Фунди; в двух челнах сидели Зете и Фалло, мальчики Зама и Тула и два новых младенца. Сара приняла их всех под свое крыло.

Том послал за Аболи вестника с просьбой привести обратно патрули, потому что все готово к отплытию.

Два дня спустя часовой на сторожевой башне над крепостью крикнул:

— Всадники с севера!

Том поднялся на башню с подзорной трубой в руке.

— Где? — спросил он и, когда часовой показал, направил туда подзорную трубу. Вслед за ним на башню поднялась Сара.

— Кто это? — с тревогой спросила она.

— Аболи. Он ведет с собой патрули. — Том негромко свистнул, с облегчением и удовлетворением. — И ни следа преследования. Похоже, удастся уйти спокойно, без боя. Не думал, что это возможно. Не понимаю, почему мусульмане так легко отпускают нас. Загони-ка своих огольцов на борт. Как только Аболи вступит на борт, мы отправляемся вниз по реке.

Сара начала спускаться, но он просвистел снова, и она остановилась.

— Аболи ведет с собой двух незнакомцев. Клянусь Богом, это арабы. Судя по внешности, пленники, потому что Аболи прочно их связал. Он захватил вражеских разведчиков. Хотят они того или нет, но скажут, где их главные силы.

Том и Сара дождались, пока Аболи приведет пленных на борт «Кентавра».

— Что за рыбу ты поймал в сети, Аболи? — спросил Том, разглядывая их. По виду арабы, причем один — воин и, судя по всему, опасный. Второй — мальчишка, красивый парень с огромными темными глазами, робкими и испуганными.

— Они как-то не подходят друг к другу, — сказал Том.

Легкий тон Тома как будто приободрил мальчика.

— Эфенди, ты говоришь на моем языке? — негромко спросил он, и его голос прозвучал мелодично, он еще не начал ломаться.

— Да, мальчик, я говорю по-арабски.

— Тебя зовут Том?

— Черт побери, маленький негодяй! — Том нахмурился и угрожающе шагнул к нему. — Откуда ты это знаешь?

— Том, подожди! — остановила его Сара. — Это девушка.

Том посмотрел в лицо Ясмини, потом рассмеялся. Он сорвал с ее головы покрывало, и длинные темные волосы упали ей на плечи.

— Верно, и хорошенькая. Кто ты?

— Я принцесса Ясмини и принесла тебе послание от Доули.

— От кого?

— От Доули. — Она оглянулась в отчаянии. — Доули, Доули.

Она несколько раз с разной интонацией произнесла это имя, но Том смотрел на нее, не понимая.

— Я думаю, она пытается сказать «Дорри», — вмешалась Сара, и на лице Ясмини появилось облегчение.

— Да! Да! Доули! Доули! Твой брат.

Лицо Тома перекосилось и налилось кровью.

— Ты пришла насмехаться надо мной. Мой брат Дорри мертв уже много лет. Что ты задумала, тварь? Это ловушка? — кричал он ей в лицо.

Глаза Ясмини наполнились слезами, но она выпрямилась и запела. Вначале неуверенный, голос мало-помалу зазвучал ровно, приятно и верно, однако Ясмини пела куплеты на арабский манер, и для слуха европейца они звучали незнакомо. Мелодия была искажена, слова звучали пародией на английский язык. Все смотрели на девушку, ничего не понимая.