Крис Хамфрис - Узы крови

А потом его голос потонул в песне палиц, рассекавших воздух, в звуках ударов и криках боли. Тагай, стоя на носу лодки, с силой погружал весло в воду. Они быстро отдалялись от берега, а потом грести стало вдруг труднее. Он обернулся: его спутник, имени которого он не знал, член рода Ястреба, смотрел на него неподвижными глазами. Весло лежало у него поперек груди. Тагай увидел стрелу, торчавшую из его шеи, а еще миг спустя поток крови заструился по выкрашенной в белый цвет груди. Ястреб упал, перевесившись через край каноэ.

Тагай, понявший, что тот мертв, сумел стащить труп в воду, не перевернув верткую лодку. Оглянувшись назад, он увидел, как ярятся на берегу воины, танцуя вокруг лежащих белых тел и вскакивая на них. Последнее из их собственных каноэ было спущено с берега в окружении татуированных воинов. И слева от беглеца, из-за мыса, появилась еще одна лодка — массивный темный силуэт.

Тагай начал отчаянно грести. Впереди уплывали другие члены его отряда, и расстояние между молодым вождем и его товарищами стремительно увеличивалось. Тагай был один и плохо освоил греблю на каноэ, но на какое-то время желание спастись придало ему силы и ловкости. Ему даже удавалось опережать преследователей, и их голоса, спорившие за право занять место в каноэ, стихали позади. Он усердно греб по дорожке лунного света. Но вскоре он услышал отчетливый звук чужих весел, который становился все ближе и ближе. И еще один звук, которого тут не должно было быть, — скрежет дерева о металл.

Впереди на воде показался какой-то темный силуэт. Тагай подгребал прямо к нему, сам не понимая, зачем это делает. И только когда оказался ближе, то понял свою ошибку, увидев, куда привел своих преследователей. Но, оказавшись настолько близко, чтобы видеть, он услышал и голос, который звал его по имени: — Тагай! Тагай! Сюда!

Анна смотрела, как мимо проплывают каноэ с белыми воинами. Даже на расстоянии, при свете одной только луны, она знала, что среди них нет ее любимого. Она молилась о том, чтобы оказалось, что она ошиблась, что она проглядела его, что он проплыл вперед и ждет ее выше по течению, в месте встречи. Многим удалось уцелеть во время той отчаянной атаки, так почему бы и не ему? А потом она заметила одинокую лодку и тех, кто неумолимо приближался к ней. И все поняла.

Те, кто находились на плоту, могли только направлять его по течению. Однако гребец на каноэ, после недолгого замешательства, теперь направлялся прямо к ним, а его преследователи отставали всего корпусов на пятьдесят.

— Тагай! — воскликнула Анна, протягивая к нему руки, когда он упал на плот.

Но он мгновенно повернулся к своим преследователям с луком в руках. Еще трое воинов положили весла и схватились за оружие. Доне подпрыгивал на сухой ноге, размахивая перед собой костяным ножом. Пойманный встал рядом с ним с копьем в руке.

— Идите ко мне в объятия, койоты, татуированные падальщики! Примите поцелуй моего боевого копья! — крикнул старый вождь.

А потом одна из лодок преследователей плюнула огнем, и воздух наполнился криками и вкусом металла. Что-то ударило Анну по макушке. Падая, она увидела спину человека, выкрашенную белой краской, и мышцу, по которой она провела пальцами — тогда, в другой жизни. С ней было что-то не так, с этой спиной, из нее торчало нечто, чего там не должно было быть, что разрушало безупречную симметрию. Но темнота пришла раньше, чем Анна смогла разглядеть, что это было.

Мир был отмыт дочиста. Грозовые тучи давно уплыли, предоставив небо самому себе: колоссальную безмятежную синеву. Только у дальнего берега задержались полоски темноты, поднимавшиеся вверх из леса. Анна слышала разговор татуированных воинов о том, что во время боя их поселение было почти полностью разрушено. Однако это их не беспокоило. Они отстроят поселок здесь: это будет крепость на скалах, на завоеванной земле.

Легкий ветерок коснулся ее кожи, все еще по-летнему жаркий, но уже с намеком на нечто новое: в его ласке были нотки прохлады. Приближалась осень. Осень! Мысль об этом принесла с собой воспоминание о Монтепульчиано, о гроздьях в винограднике ее отца, готовых к чудесному превращению в вино. В Новом Свете тоже рос виноград, но на этом сходство заканчивалось: громадные кедры и клены совершенно не походили на холмы и кипарисы Тосканы. Исключением был дуб — тот, на котором ей довелось посидеть и на который она смотрела сейчас. Это дерево вполне могло бы расти в лесу неподалеку от их дома. Они с Джанни лазали точно на такие.