Дарья Плещеева - Слепой секундант

— Пистолеты взял? — спросил Андрей.

— Только их и взял.

— Нужно зарядить.

— Сейчас не получится.

И впрямь — кому бы это удалось в возке, несущемся во весь конский мах?

— Не сел ли нам кто на хвост?

— Сдается, нет. Сейчас крикну Тимошке, чтобы сделал круг. Тогда, может, поймем.

— Сбитенник! — воскликнул вдруг Андрей. — Забыли на окошко поставить!

— Ах, черт… Но завтра они непременно поймут, что нас нет…

— И что подумают?..

— Подумают… подумают… Завтра пошлем Тимошку…

— Нельзя. Может быть засада.

— Фофаня, повтори еще, что тебе доктор сказал.

— Ах ты, господи…

Граве умудрился до полусмерти перепугать Фофаню. Если и было сказано что-то еще — так в одно ухо влетело, в другое вылетело.

Тимошка, получив четкие указания, путал след, даже на кладбище заехал и там затаился в ложбинке. Но никто не гнался за возком, и Еремей вздохнул с облегчением.

— Завтра будем разбираться, — сказал он.

Вернувшись в деревенский дом, дядька первым делом кинулся топить печь. Андрей в шубе сел за стол.

— Давай сюда пистолеты. Столько дней не упражнялся, боюсь — не пришлось бы учиться заново.

Он уже знал на ощупь каждый из них, знал, кому — глиняный шарик, кому — настоящую пулю. Он точно отмеривал порох и сворачивал пыж. И тихо радовался ловкости своих пальцев — если Граве наладит зрение и удастся вернуться в полк, в случае войны искусство заряжать вслепую может пригодиться.

— Дурак я, — сердито сказал Еремей. — Нет чтобы хоть ковригу хлеба с собой прихватить. Пока еще каша поспеет!

— У попадьи непременно хлеб есть, — напомнил Фофаня.

— Точно. Ежели Тимошка еще не выпряг коней, поезжай с ним в деревню, дяденька. А я тут побуду с Фофаней.

— Тимошка их водит.

Кучер Андрею нравился — суровая школа, которую он прошел, не убила в нем любви к лошадям. Перед тем как ставить лошадь, прошедшую верст десять галопом, в стойло, водить необходимо — чтобы остыла, не то холодная вода ее погубит. Да и поговорить с конями он любил — а они понимают такие разговоры и даже по-своему отвечают.

Еремей ушел.

— Ох…

— Что с тобой, Фофаня?

— Живот схватило… — Фофаня выскочил.

Андрей вздохнул: в городе такой тишины нет — там отовсюду прилетают и просачиваются звуки. Другое дело, что зрячий человек перестает их слышать. А слепой — наоборот, из этих звуков выстраивает себе мир заново.

Задумавшись, он не сразу понял, что странный звук за стеной — свист. Кто-то дул в особую свистелку, какие водятся у охотников. Не успел Андрей совместить в памяти этот звук с известными ему голосами охотничьих свистелок, как залаял Шайтан.

— Фофаня! — крикнул Андрей во всю мощь голоса.

Никто не отозвался. Но на крыльце вдруг дважды стукнуло — так топает человек, отряхающий с ног снег. Скрипнула дверь, ведущая в сени.

— Фофаня, ты? — позвал Андрей и выставил перед собой заряженный пистолет.

Скрипнула и вторая дверь. Зашуршала жесткая ткань — юбки, что ли?

— Кто тут? — спросил Андрей, уже готовый стрелять.

— Капитан Соломин, это я! Опустите пистолет! — голос был женский, знакомый.

— Кто — «я»?

— Я… ну, я — Александр Дементьев!

— Как вы сюда попали? — сердито спросил Андрей.

— Я искала вас, — ответила незнакомка. — У меня хорошая память на приметы местности. Я ведь тут уже бывала. Мой Павлушка сразу понял, куда везти. Я доставила вам важное известие! — в голосе звучал сплав радости и гордости, что у молоденького офицера, прорвавшегося через вражеские посты и ведеты с важным пакетом. — Я нарочно ездила в Тверь…

— Куда?!

— В Тверь, искать следов Евгении. Ваш Афанасий и десятой доли того не вызнал, что мне удалось выяснить. Видите ли, там, в Твери, живет моя родная тетка. Я с того дня, как вышла из Воспитательного общества, ни разу у нее не побывала. Провинциальная тетка — прелюбопытное создание. Она может годами о тебе не вспоминать, но когда ты вдруг объявишься — поместит в лучшей комнате и повезет показывать всем своим старинным знакомцам. На то и был мой расчет.

— Тише…

Где-то вдали пересвистнулись две дудки. Опять взлаял Шайтан.

— Отчего вы держите его на такой короткой веревке? — спросила незнакомка. — Я бежала ко крыльцу, он кинулся наперерез, но ему доброй сажени не хватило. А ежели бы к вам шел дурной человек?

— У Шайтана длинная веревка. Еремей сказал, что привязана к будке… — тут Андрей замолчал. Он понятия не имел, где стоит собачья будка. И от этого ощутил злость — опять его ткнули носом в собственное увечье.