Уилбур Смит - Голубой горизонт

Когда они наконец остановились, Луиза едва не свалилась со спины Трухарт. Джим закутал девушку во влажный каросс и дал небольшой кусок чагги, чуть ли не последний.

– Ешь ты. Я не голодна, – возразила она.

– Ешь, – приказал он. – Сейчас не время геройствовать.

Она подчинилась, но уснула, не проглотив и нескольких кусочков. Джим подошел к сидящим рядом Заме и Баккату.

– Это конец, – мрачно сказал он. – Сегодня или никогда. Нужно добраться до их лошадей.

Они планировали эту попытку весь день, но попытку безнадежную. Хотя Джим бодрился, он понимал, что, по существу, они обречены.

Баккат единственный из них способен усыпить бдительность Ксиа и незаметно пробраться во вражеский лагерь, но в одиночку он не сможет отвязать восемнадцать лошадей и привести их с собой.

– Одну или две – да, – сказал он Джиму, – но восемнадцать – нет.

– Мы должны забрать всех. – Джим взглянул на небо. Сквозь летящие клочья дождевых туч виднелся узкий лунный серп. – Света для такой работы хватит.

– Баккат может подобраться к лошадям и искалечить их, перерезать им сухожилия, – предложил Зама.

Джим поерзал: сама мысль об изувеченной лошади была ему отвратительна.

– Первая же лошадь закричит так громко, что поднимет весь лагерь. Нет, это не годится.

В этот миг Баккат вскочил и громко принюхался.

– Держите лошадей! – крикнул он. – Быстрей! Здесь львы!

Зама подбежал к Трухарт и схватил ее за повод. Баккат бросился к мулам, чтобы удерживать их. Они спокойнее чистокровных лошадей. Джим едва успел. Он схватил голову Драмфайра в тот момент, когда жеребец встал на дыбы и в ужасе пронзительно заржал. Джима подняло над землей, но он умудрился обхватить лошадь рукой за шею и удержать.

– Спокойней, мой дорогой. Вот так. Спокойней, спокойней! – шептал он. Но жеребец топал и пытался вырваться. Джим закричал Баккату: – Что это? Что происходит?

– Лев, – тяжело дыша, ответил Баккат. – Подлый демон! Он обошел нас по ветру и испустил свою зловонную мочу, чтобы лошади учуяли. А львица поджидает тех, кто убежит.

– Милосердный Христос! – воскликнул Джим. – Даже я чую!

Невыносимая кошачья вонь застыла в горле – отвратительней мочи любого кота. Драмфайр снова встал на дыбы. Запах сводил его с ума. Жеребец словно взбесился. Джим понял, что на этот раз не удержит его. Он по-прежнему обеими руками держался за шею Драмфайра, но ногами едва касался земли. Драмфайр сорвался в галоп и потащил за собой Джима.

– Львица! – закричал Баккат. – Берегись! Львица поджидает тебя!

Копыта Драмфайра стучали по каменистому грунту, и Джиму показалось, что руки его вырывает из суставов плеч.

– Пусть идет, Сомойя. Тебе его не остановить! – кричал ему вслед Баккат. – Львица убьет вас обоих.

Джим сложился вдвое и, когда его ноги коснулись земли, оттолкнулся и сел на спину Драмфайра. Легко удерживая равновесие на бегущем жеребце, он выхватил из кобуры пистолет Кайзера и одним движением взвел курок.

– Справа от тебя, Сомойя. – Голос Бакката отдалялся, но Джим вовремя услышал предупреждение. Он заметил движение, когда львица вышла из укрытия и побежала справа от него. В слабом лунном свете она казалась призрачно бледной, неслышной, огромной и страшной.

Джим поднял пистолет и наклонился вперед. Он пытался сдержать бег жеребца, сжимая бока лошади коленями, но Драмфайр словно не чувствовал. Джим видел, как львица опередила их и присела, готовясь к прыжку. Потом взвилась, устремившись прямо на Джима. Времени прицелиться не было. Джим инстинктивно направил ствол ей в морду. Она была так близко, что он видел протянутые к нему передние лапы с выпущенными страшными кривыми когтями. Ее раскрытая пасть казалась черной ямой. Зубы сверкали в лунном свете, как фарфоровые, и, когда львица заревела, горячий трупный запах ударил Джиму в лицо.

Вытянув до предела руку, он выстрелил; вспышка ослепила его. Львица всей тяжестью ударила в них. Даже Драмфайр пошатнулся под этой тяжестью, но удержался и продолжал скакать. Джим почувствовал, как когти львицы вцепились в его сапоги, но соскользнули. Огромное тело упало, покатилось по камням и застыло неподвижной грудой.

Джим не сразу понял, что вышел из схватки невредимым. Потом он сразу подумал о лошади. Наклонившись вперед, он обнял Драмфайра за шею и стал успокаивать:

– Все кончено, мой хороший. Вот так! Вот умница.

Уши жеребца дернулись: он слушал голос Джима. Постепенно Драмфайр перешел на быстрый шаг и наконец просто на шаг. Но как только почувствовал запах львицы, занервничал и задергал головой.