Валентин Башмаков - За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге

— А вдруг зацепится рыбина на полпуда? — прошептал опять Петька. — Разве удочка выдержит?

— Не знаю. Может, и нет. Видишь, Лян думает?

И правда, приготовив снасть, Лян сидел на корточках, смотрел на воду, но удочку не забрасывал.

Прошло минут пять. Заедаемый комарами, Петька начал уже ворчать, как вдруг Лян размахнулся и ловко послал леску вперед.

Шлепнувшись в воду и шевеля лапками, насаженный на крючок кузнечик погнал волну. Испуганные рыбы прыснули в стороны. Однако уже через секунду одна из них как будто одумалась и, сделав петлю вокруг приманки, сверкнула серебряным боком. За ней мелькнула вторая, третья. Кузнечик ушел ко дну, леска натянулась, и под обрывом раздался плеск.

Сообразив, что рыба попалась на удочку, Петька вскочил на колени, хотел заорать, но получил тумака и лег снова.

— Тебя шилом колют, да? — зашипел Коля. — Надо орать под руку?

Тумак был, конечно, заслуженный, обижаться не приходилось. Но молча следить за тем, как Лян борется с рыбой, сил не хватало. Она ведь могла сорваться, уйти и оставить всю кампанию без ухи! В азарте Петька бил кулаком о кулак, дрыгал ногами и даже скрипел зубами.

К счастью, Лян действовал хладнокровно. Он не тащил рыбу к берегу, а дал ей сначала пометаться. Чего она только не выкидывала — и ныряла в глубину, и прыгала в воздух, и била хвостом! А мальчишка только старался не ослаблять леску да не давал подвести ее под корягу.

Наконец рыбина выдохлась, и Лян без труда выволок ее на траву.

— Ну, все! — облегченно вздохнул Петька. — Теперь насаживай нового кузнечика и начинай сначала.

Но Лян сделал почему-то иначе. Он снова притаился в кустах и стал выжидать.

— Хочет, чтобы рыба успокоилась, — догадался Коля. И не ошибся. Леска легла на воду второй раз лишь минут через десять. И все повторилось как по писаному.

— Вот здорово! — восхищенно шептал Петька. — Он же до вечера наловит столько, что вари ухи хоть бочку!

Но Лян, вытащив вторую рыбу, поднялся и начал сматывать леску.

— Выходите дорожку! — крикнул он. — Я сейчас.

Встретив мальчишку, приятели первым долгом бросились к рыбам. Это были и в самом деле ленки. Темные, с серебристым отливом, они трепыхались в траве. На солнце сверкали то оранжевые плавнички, то малиновые жабры, то молочно-белые брюшки. Ленок, пойманный первым, уже засыпал. Движения его были беспорядочные, вялые. Зато второй боролся еще изо всех сил. Лежа в нескольких шагах от речушки, он норовил скатиться к воде, извивался, юлил. Когда же Петька нагнулся, чтобы рассмотреть его поближе, вдруг прыгнул и мазнул его хвостом по губам.

— У-у, чтоб тебе! — плюнул Петька, вытираясь ладонью. — И угодит же!

Коля измерил большего ленка пядью и заявил, что он по крайней мере с полметра. На вес же рыба, по его мнению, тянула чуть ли по килограмм.

— Вот это великанище! — восхитился Петька. — А я думал, что ленки больше селедки не бывают.

— Ага, великанище! — усмехнулся Лян. — Отец наш ловит разве таких?

— А каких? Еще больших, да?

— Конечно. Попадаются восемьдесят сантиметров. Три килограмма. Видал?

Ребята спросили, почему Лян поймал всего две рыбины.

— Да зачем больше?

— Ну, чтоб хватило на завтра, на послезавтра.

— Хо! — махнул рукой Лян. — Завтра придет — поймаем опять. Живую, как эта.

— А вдруг не поймаешь? Не каждый ведь раз удача.

— Каждый раз. Голова, руки есть — тайге голоду не помрешь.

— Ага, не помрешь! — продолжал упираться Петька. — Вот не попадись эти ленки да не будь у тебя крупы на кашу, что бы нам есть?

— Не знаю. Может, сома, может, рябчика.

— А если бы не добыли ни сома, ни рябчика? Тогда что?

— Тогда козла, дикого голубя, ягоду. Мало что!

Выходило, что пищи в лесу хоть отбавляй. Надо только уметь ее взять да быть настоящим хозяином — не стрелять самок и молодых животных, не пугать зверей зря.

Назад, к избушке, Лян повел гостей не вдоль реки, как шли раньше, а звериной тропой по склону. Правда, при этом пришлось сделать солидный крюк, но мальчишки в накладе не остались. В глубокой ложбинке, полазив среди бурелома и камней, Лян показал им барсучью нору. В густых зарослях бузины разыскал птичье гнездо и спугнул колонка. По пути набрали ягод жимолости.

Не забыли беглецы и о своем деле, из-за которого оказались в тайге. В одном месте Петька подобрал кусочек цветного мрамора, в другом — тяжелый, будто налитый свинцом голыш. Коле попалась черная, похожая на стеклянную, галька, потом осколок какого-то странного камня.