Марк Твен - Том Сойер за границей

есть ферма, а другой человек...

- Говорю тебе, что ферма тут совсем ни при чем. Фермерство - это самое

обыкновенное дело, и больше ничего, а тут нечто возвышенное - тут замешана

вера, а не какие-нибудь низменные занятия.

- А разве вера велит нам отбирать землю у людей, которым она принадлежит?

- Конечно! Так оно всегда и бывало.

Джим только головой покачал и говорит:

- Масса Том, я так думаю, что тут где-то ошибка, уж наверняка тут ошибка.

Я сам человек верующий и много верующих людей знаю, да только не видал я

никого, кто бы так поступал.

Тут Том совсем рассвирепел и сказал:

- От такой непроходимой тупости заболеть можно. Если б кто-нибудь из вас

прочит что-нибудь по истории, вы бы узнали, что Ричард Львиное

Сердце"Ричард Львиное Сердце (1157-1199) - английский король (1189-1199),

участник третьего крестового похода", и папа римский, и Готфрид

Бульонский"Готфрид Бульонский (ок. 1060-1100)-герцог Нижней Лотарингии,

один из руководителей первого крестового похода", и множество других

благороднейших и благочестивейших людей больше двухсот лет подряд били и

резали язычников, стараясь отобрать у них их землю, и все это время они по

горло плавали в крови, и после всего этого здесь, в захолустье штата

Миссури, нашлось два тупоголовых деревенских остолопа, которые вообразили,

будто лучше их понимают, кто прав и кто виноват! Ну и нахальство же!

Да, конечно, после этого все дело представилось нам совсем в другом свете,

и мы с Джимом почувствовали себя очень неловко, и нам стыдно стало, что мы

такие легкомысленные. Я совсем ничего не мог сказать, а Джим - он тоже

помолчал немного, а потом и говорит:

- Ну, теперь, по-моему, все в порядке: уж если и они не знали, так нам,

беднягам, и пробовать нечего разбираться. А раз это наш долг, мы должны

взяться его исполнить и постараться как следует. Но, по правде говоря, мне

так же жалко этих язычников, как и вам самому, масса Том. Очень трудно

убивать людей, которых ты не знаешь и которые тебе ничего плохого не

сделали. Вот в чем дело-то. Если б мы пришли к ним - мы все трое - и

сказали, что мы голодны, и попросили чего-нибудь поесть, может, они такие

же, как все другие люди, как вы думаете? Уж наверное они накормили бы нас,

и тогда...

- Что тогда?

- Я, масса Том, вот как понимаю. Ничего у нас не выйдет. Мы не сможем

убивать этих несчастных чужеземцев, которые ничего худого нам не делают,

до тех пор, пока мы не поупражняемся, - я это точно знаю, масса Том,

совершенно точно. Но если мы возьмем парочку топоров - вы, и я, и Гек - и

переправимся через реку нынче ночью, когда луна скроется, и вырежем ту

больную семью, что живет возле Снай, и подожжем их дом, и...

- Ох, заткнись же ты наконец! У меня просто голова заболела. Не хочу я

больше спорить с дураками вроде тебя и Гека Финна. Вечно вы не о том

говорите, и не хватает у вас мозгов понять, что нельзя судить о чистом

богословии с точки зрения законов об охране недвижимого имущества.

Но вот это уж было несправедливо со стороны Тома. Джим ничего худого не

хотел сказать, и я тоже. Мы ведь отлично знали, что мы не правы, а он

прав, и просто хотели уразуметь, в чем тут суть, вот и все. И единственная

причина, почему он не мог объяснить все так, чтобы мы поняли, - это наше

невежество, да, да, и тупость, я этого вовсе не отрицаю, да только разве

мы в этом виноваты?

Но он и слушать больше не стал, сказал только, что если бы мы захотели как

следует взяться за это дело, тогда он, Том, наорал бы тысчонку-другую

рыцарей, заковал их с ног до головы в стальные латы, назначил меня

лейтенантом, Джима маркитантом, сам принял верховное командование, смел

всю шайку язычников в море, словно стаю мух, и в ореоле славы прошел бы

триумфальным маршем по всему свету. Но уж если у нас не хватало разума

воспользоваться этим случаем, он больше никогда нам ничего такого

предлагать не станет. И не стал. Уж если он вобьет себе что-нибудь в

голову, его ни за что с места не сдвинешь.

Ну да я на него не обиделся. Я человек миролюбивый и никогда не ссорюсь с

людьми, которые мне ничего не сделали. Я так рассудил: если язычнику

ничего не надо, то и мне ничего не надо. Ну и дело с концом.

Том взял этот план из книги Вальтера Скотта"Крестовые походы описаны

Вальтером Скоттом в романах "Талисман" (1825) и "Граф Роберт Парижский"

(1832)" - он вечно ее перечитывал. По-моему, это довольно-таки дикий