Карлос Фальяс - Маркос Рамирес

Кстати, не этот ли мальчишка, но уже ставший рослым юношей, встречался нам на банановых плантациях в «Мамита Юнай»? Тот, о котором говорит Пабло Неруда во «Всеобщей песне»:

Вот и мы узнали Маркоса Рамиреса. Узнали и полюбили боевого мальчугана, не пасующего перед трудностями, верящего в лучшее будущее, упорно пробивающего себе путь в лучшее завтра.

Маркос Рамирес не одинок. Много у него сверстников, друзей в Коста-Рике. Мы знакомимся с его земляками.

Среди земляков Маркоса, конечно, нельзя забыть веселых малышей, бежавших в школу и, казалось, наводнивших всю улицу. Земляками Маркоса Рамиреса были и те мальчуганы, что отчаянно гоняли футбольный мяч на берегу реки Торрес, близ парка Бол ивара. Земляком Маркоса был и тот худой и большеглазый подросток, который вечером, стоя у самого красивого здания столицы — беломраморного Национального театра, задумчиво разглядывал афишу, возвещавшую о постановке оперы «Донсэйа де нь эве» («Снежная дева»), — так здесь названа «Снегурочка» Римского-Корсакова. Видимо, больших усилий стоило юному жителю тропиков вообразить, что такое снег, — а мысли его летели к заснеженным полям далекой России.

Земляки Маркоса Рамиреса живо расспрашивали меня о нашем Советском Союзе, о наших ребятах, о нашей жизни, о нашей школе. Буквально всё их интересовало, всё принимали они близко к сердцу. И беспокоила их мысль о мире. По своему складу костариканцы миролюбивы: трудовой народ, в большинстве — крестьяне, любит землю, спокойный, мирный труд.

Но традиционному добродушию костариканцев наступает конец, как только речь заходит о судьбах родины.

В родной Маркосу Рамиресу Алахвэле высится памятник. Подняв правой рукой пылающий факел и крепко сжав в другой руке винтовку с примкнутым штыком, в смелом порыве устремился вперед юноша в старой солдатской форме; лицо его, мужественное и суровое, преисполнено отваги и решимости.

Сотню лет назад вторглись в эти края американские захватчики во главе с известным пиратом и авантюристом, рабовладельцем из штата Теннесси — Уильямом Уокером, провозгласившим себя диктатором Центральной Америки. На защиту свободы и независимости вместе с народами других центральноамериканских республик выступил народ Коста-Рики. В те дни прославился простой алахвэльский крестьянин-солдат, армейский барабанщик Хуан Сантамар иа. Он поджег главный редут американцев, где укрепился Уокер, и помог выиграть битву, но отдал свою жизнь за родину. Самоотверженный подвиг Хуана Сантамариа свято хранится в памяти костариканского народа, воздвигнувшего бронзовый монумент национальному герою.

А сегодня земляк Хуана Сантамариа — герой столь поэтичной повести Фальяса — Маркос Рамирес продолжает борьбу за счастье своего народа.

— Далеко в Тихом океане нашей Коста-Рике принадлежит Кокосовый остров, — рассказывал мне один из костариканцев, выпускник лицея в Сан-Хосе. — И островок-то небольшой, около тридцати квадратных километров, пустынный. Так вот, из поколения в поколение передается у нас легенда, что на этом острове давным-давно пираты зарыли несметные сокровища. За последнее столетие на остров снаряжалось не менее ста экспедиций. Искали запрятанные клады. А сколько одиночек переплывало триста километров, отделяющих остров от материка, надеясь найти там счастье!.. А ведь не на Кокосовом острове надо искать сокровища, счастье… Драгоценное сокровище хранится в сердце нашего народа, нашей молодежи. Это — горячее желание видеть свою родину свободной и счастливой, это — воля к борьбе против чужеземных захватчиков, пытающихся превратить Коста-Рику в американскую колонию, это — воля к победе.

И, показывая на выделяющееся среди зелени дерево в оранжево-алых цветах, метко прозванное «пламя леса», он добавил:

— Вот так горят и наши сердца. Пламенем сердца Хуана Сантамариа. Мы хотим, чтобы наша Коста-Рика действительно стала счастливым Богатым берегом для костариканского народа. А за счастье еще надо бороться…

Перевернув последнюю страницу повести Фальяса и не без грусти простившись с Маркосом Рамиресом — всегда испытываешь чувство невольной грусти при прощании с хорошими друзьями, — мы верим, что наш далекий костариканский друг добьется счастья, добьется.