Хью Джон Лофтинг: История доктора Дулиттла

– Что за глупости эти поцелуи! – проворчал пёсик. – Выдумали тоже, терпеть не могу. Если уж ей непременно надо кого-то поцеловать, пусть пойдёт да чмокнет Хрюки.

Рыбак с сестрой и слышать не хотели о том, чтобы отпустить доктора вот так сразу. Они упросили его погостить под их кровом хотя бы несколько дней. Делать нечего, доктор Дулиттл согласился и вместе со своими питомцами провёл в гостях у рыбаков всю субботу, всё воскресенье и половинку понедельника в придачу.

Со всех концов рыбачьего городка на берег сбежались мальчишки. Они с любопытством таращились на корабль и шептали друг другу:

– Видал? Это настоящий пиратский корабль!

– Он принадлежал не кому-нибудь, а Бурегром-бею, самому грозному пирату на свете!

– А тот пожилой господин в цилиндре – ну, который гостит у миссис Тревельян – он угнал корабль у Бурегром-бея!

– И заставил пирата поклясться, что тот заделается мирным фермером!

– Ничего себе! Заставил самого Бурегром-бея? А с виду такой добрый дядечка…

– Ты только глянь, какие красные паруса!

– Этот корабль быстрее ветра, верно говорю!

На радостях миссис Тревельян расцеловала доктора

– Ну и ну!

Всю субботу, всё воскресенье и половинку понедельника в придачу местные жители только и делали, что зазывали доктора на чаепития, обеды, ужины и пирушки; все местные дамы посылали ему букеты цветов и коробки сладостей; а местный оркестр каждый вечер играл у него под окнами развесёлую музыку.

Наконец доктор объявил:

– Дорогие мои, мне пора домой. Я вечно буду помнить вашу доброту и сердечный приём. Но мне и впрямь пора домой – у меня там полным-полно дел.

Доктор уже собирался в путь, но тут увидел, что по улице шествует сам мэр города, а с ним и другие важные горожане в пышных нарядах. Мэр со свитой подошли к дому миссис Тревельян, и вокруг тотчас собралась толпа любопытных. Толпа взволнованно галдела.

Шесть пажей протрубили в сверкающие трубы, и толпа умолкла. Доктор вышел на крыльцо, и мэр обратился к нему с речью.

– Достопочтенный доктор Джон Дулиттл, для меня великая честь и радость вручить тому, кто избавил моря от грозного пирата Бурегром-бея, маленький памятный сувенир от благодарных жителей нашего скромного городка.

Мэр извлёк из кармана бумажный свёрток, развернул его и вручил доктору великолепные часы с крышкой, выложенной настоящими бриллиантами.

Потом мэр извлёк из кармана свёрток побольше и спросил:

– А где же умница пёс?

Все ринулись искать Тява. Наконец утка Кряки нашла его на другом конце городка: Тяв сидел посреди конюшни, а вокруг него собрались все местные собаки, от мала до велика, и взирали на героя в благоговейном молчании.

Тява привели к мэру, тот развернул большой свёрток, и что же? Внутри оказался ошейник из чистого золота! Мэр наклонился и собственноручно надел ошейник на Тява, и по толпе прокатился изумлённый гул.

На ошейнике большими буквами было начертано: «Тяву – самой умной собаке в мире».

Когда награды были вручены, весь город отправился на берег, чтобы проводить героев в дальний путь. Рыжеволосый моряк, и его сестра, и её сын в сотый раз поблагодарили доктора и Тява, и корабль под красными парусами полным ходом пустился в открытое море, спеша в Топкинс-на-болоте, а тем временем местный оркестр всё играл и играл, пока корабль не скрылся вдали.

Уже утихли ветры холодного марта, миновали проливные дожди апреля, майские почки распустились цветами и июньское солнышко во всю силу засияло над полями и лугами, когда Джон Дулиттл наконец возвратился домой.

Однако в родной Топкинс доктор направился не сразу. Сначала он поколесил по окрестностям, возя за собой лягни-бодая в особом фургоне. Доктор Дулиттл останавливался на каждой ярмарке и показывал диковинного африканского зверя любопытствующей публике. Фургон занимал место где-нибудь между акробатами и кукольным театром с Панчем и Джуди, и доктор с помощниками вешали вывеску, которая гласила: «Спешите видеть живое чудо – двухголового лягни-бодая из самого сердца африканских джунглей. Вход – шесть пенсов».

Лягни-бодай смирно стоял в фургоне, а остальные звери забирались под фургон, чтобы не мешать. Доктор Дулиттл садился перед входом, взимал плату и улыбался каждому входящему; немало хлопот причинил он бережливой утке Кряки: она всё пеняла хозяину, зачем тот норовит впустить детей бесплатно, стоит ей отвернуться.