Хью Джон Лофтинг: История доктора Дулиттла

– Тсс! Тише! Там, внутри, кто-то есть!

Друзья на миг замерли. Потом доктор Дулиттл ответил:

– Тебе померещилось, Ухуху. Я ничего не слышу.

– А я слышу! – настаивала сова. – Тсс! Вот опять! Прислушайтесь, неужели не слышите?

– Нет, – покачал головой доктор. – А ты можешь сказать, что именно слышишь?

– Конечно. Кто-то суёт руку в карман, – объяснила Ухуху.

– Разве такой шорох можно различить? – удивился доктор. – Да ещё через дверь!

– Простите, но я его различаю, – заявила сова. – Говорю вам, там, внутри, кто-то есть, и он суёт руку себе в карман. То, что для вас беззвучно, я слышу отчётливо, потому что у меня острый слух. К примеру, летучие мыши ужасно важничают, потому что слышат, как кроты роют норы под землёй. Но мы, совы, слышим ещё лучше. Мы способны одним ухом уловить, как в темноте моргнул котёнок, да ещё скажем вам, пятнистый он или полосатый.

– Подумать только! – воскликнул доктор. – Вот так сюрприз ты мне преподнесла. Очень, очень любопытно. Послушай, пожалуйста, и скажи, а тот, кто за дверью – что он сейчас делает?

– Пока не знаю, – ответила Ухуху. – Не могу даже определить, он это или она. Поднесите меня к замочной скважине, тогда скажу.

Доктор поднял сову на руки и поднёс поближе к дверце.

– Сейчас тот человек трёт лицо рукой, – сообщила Ухуху, прислушавшись. – Личико маленькое, ручка тоже – может, это и правда женщина. Ну-ка, ну-ка… вот смахивает волосы со лба… Нет, это мужчина.

«Тсс! Тише! Там, внутри, кто-то есть!»

– Но женщины тоже, бывает, смахивают волосы со лба, – заметил доктор.

– Верно, но волосы у них длинные и шуршат по-другому, – возразила сова. – Тсс! Уймите эту неугомонную свинью, она так сопит и вертится, что мне ничего не слышно. А теперь все затаите дыхание, и я прислушаюсь. Ведь дело это непростое, дверь толстенная! Тсс! Замрите, закройте глаза и не дышите! – велела Ухуху. Потом она прижалась к замочной скважине, внимательно прислушалась и слушала добрых несколько минут.

Наконец сова сказала доктору Дулиттлу:

– Там заперт кто-то очень несчастный. Он плачет. Он старается не сморкаться и не всхлипывать, чтобы мы не услышали его плача. Но я-то отчётливо разобрала, как слёзы капают ему на рукава.

– Откуда ты знаешь, может, это вода в трюме капает с потолка? – спросила свинка Хрюки.

Сова презрительно фыркнула.

– Чепуха! – возмутилась она. – Глупости! От капли воды шуму было бы в десять раз больше!

– Что ж, – решительно сказал доктор Дулиттл, – раз там заперт кто-то несчастный, надо выпустить его и выяснить, что с ним такое. Найдите мне топор, я выломаю дверь.

Доктору Дулиттлу тотчас отыскали топор. Удар, другой, третий – и вот уже в крепкой дверце появилась дыра и доктор пролез внутрь.

Сначала он ничего не увидел в кромешной тьме, и потому зажёг спичку.

Он находился в небольшом помещении, с низким потолком и даже без иллюминатора, а из мебели здесь имелся только стульчик. Зато вдоль стен громоздились массивные бочки, привинченные к полу, чтобы не опрокинулись от морской качки. А над бочками по стенам висели на деревянных колышках оловянные кувшины. Сильно пахло вином. А посреди, на полу, сидел мальчик лет восьми и горько, безутешно плакал.

– Честное слово, это пиратский винный погреб! – сказал Тяв.

– Ужас какой винный, – заметила свинка Хрюки. – У меня прямо голова кругом пошла.

Увидев незнакомца и целую компанию зверей, которые глядели на него через дырку в двери, мальчик сперва испугался. Но когда доктор Дулиттл зажёг спичку и пленник разглядел его доброе лицо, то сразу перестал плакать и вскочил.

– Вы ведь не из пиратов? – спросил он.

Доктор Дулиттл закинул голову и от души расхохотался. Тут мальчик улыбнулся и уцепился за руку доктора.

– У вас и смех добрый, – сказал он, – а не пиратский. Вы не знаете, где мой дядя?

– Увы, не знаю, – отвечал доктор. – А когда вы с ним расстались?

– Позавчера, – сказал заплаканный мальчик. – Мы вышли в море на нашей лодке, порыбачить, и тут на нас напали пираты. Лодку они утопили, а нас отволокли на корабль. Дяде они сказали, что берут его к себе в шайку, потому что он бывалый моряк, умеет управляться с судном и ходить по морю в любую погоду. Но он ответил: «Не пойду я в пираты! Разве порядочный рыбак опустится до грабежа и убийства?» Тогда главарь пиратов, Бурегром-бей, разъярился и заскрежетал зубами и сказал моему дяде: «Не послушаешься нас – вышвырнем тебя за борт». Меня они заперли внизу, но я слышал, что наверху, на палубе, завязалась драка. А потом, назавтра, когда меня выпустили, дяди нигде не было. Я спросил про него пиратов, но они не пожелали отвечать. Наверно, они всё-таки его утопили… – и мальчик опять горько заплакал.