Хью Лофтинг - Опера доктора Дулиттла

После того как Блоссом бросил свой цирк на произвол судьбы и Джону Дулиттлу пришлось всерьез взяться за ведение дел, доктора пригласили на гастроли в Лондон. Хозяева самых больших увеселительных садов хотели, чтобы у них выступила знаменитая «Пантомима из Паддлеби».

Но касса цирка была пуста, Блоссом украл все, что заработал цирк в Манчестере, и пришлось друзьям выступать в маленьких городках, чтобы расплатиться с долгами и собрать денег на дорогу до Лондона.

Вся цирковая труппа состояла теперь из Мэтьюза Магга, который вел представление и объявлял номера, силача Геракла, поднимавшего тяжести на потеху публике, акробатов братьев Пинто и клоуна Хоупа. Теодора, жена Мэтьюза Магга, шила костюмы и готовила еду. Кроме них доктор пригласил нового смотрителя зверинца. Это был толстый добродушный мужчина средних лет. Звали его Фредом.

Зверинец был небольшой. В нем остались лев, леопард, слон и американский опоссум, которого раньше Блоссом выдавал за кровожадного хищника харри-гарри. Но гвоздем программы был конечно же двуглавый африканский зверь тяни-толкай.

Они ездили из города в город в ярко раскрашенных фургонах, на которых крупными буквами было написано: ЦИРК ДОКТОРА ДУЛИТТЛА. Вместе с доктором в фургоне путешествовали его друзья: пес О’Скалли, поросенок Хрюкки, сова Бу-Бу, утка Крякки и белая мышь.

Времена для цирка настали нелегкие, поэтому было даже хорошо, что труппа оказалась такой маленькой, иначе трудно было бы заработать на пропитание.

Артисты не получали жалованья, а делили прибыль — конечно, когда она была. Случалось, и нередко, что дела шли неважно, и тогда все сидели без гроша и радовались, если удавалось пообедать. Несмотря на это, из цирка никто не ушел, и доктору никогда не приходилось выслушивать нарекания или распекать кого-либо из артистов, а артисты во всем доверяли доктору Дулиттлу и надеялись, что он сумеет поставить цирк на ноги. И в конце концов наступил день, когда их надежды оправдались, и доктор воздал им за доверие сторицей.

Но это будет позже, а пока Джон Дулиттл ломал голову над тем, чем бы привлечь разборчивую лондонскую публику. И, как это часто бывает, все началось с ничем не примечательного случая.

Как-то вечером цирк приехал в небольшой городок. Артисты дружно взялись за работу, поставили шатры, сколотили помосты. Когда все было готово к завтрашнему представлению, доктор с Мэтьюзом Маггом вышли прогуляться. О’Скалли увязался за ними. Они бродили по улицам, глазели по сторонам. На площади им встретился кабачок. На тротуаре у дверей стояли столики. День выдался жаркий, и доктор с Мэтьюзом решили присесть и выпить по стаканчику пива.

Они сидели и отдыхали, когда вдруг услышали птичье пение. Голос был очень мягкий и таинственный, он звучал то тише, то громче, судя по всему, пел удивительный мастер своего птичьего дела, так как ни одна трель в его песне не повторялась.

Доктор был большим знатоком птичьего пения и даже когда-то написал книгу о соловьях и певчих дроздах.

— Ты слышишь, Мэтьюз? — спросил доктор своего спутника.

— Замечательно поет, — с восхищением сказал Мэтьюз Магг. — Держу пари, что это соловей. Должно быть, он сидит вон там, на тех больших тополях около церкви.

— И непременно проиграешь пари, — ответил доктор. — Это вовсе не соловей, а канарейка. Просто она подражает соловью. Наверное, она когда-то слышала его пение. Я совершенно уверен, что это голос канарейки. Прислушайся, сейчас она передразнивает черного дрозда.

Так они сидели за столиком, наслаждались теплым вечером и пением канарейки, которая подражала то малиновке, то щеглу, то зяблику, то мухоловке. Вдруг доктор Дулиттл сказал:

— А знаешь, Мэтьюз, было бы совсем не плохо взять к нам в цирк канарейку. Я уверен, что она быстро подружилась бы и с людьми, и с животными. Конечно, нехорошо держать птиц в клетке, но, если она захочет, мы будем ее выпускать на прогулку. Давай-ка пройдемся вдоль по улице, может быть, нам удастся увидеть того, кто так замечательно поет.

Доктор и Мэтьюз Магг допили пиво, расплатились с трактирщиком и зашагали по направлению к церкви. Наконец они остановились перед витриной зоомагазина, где продавали разных птиц и мелких зверушек. Доктор сказал: