Юрий Александров - Кудеяров стан

— Точно. Двадцать три.

Дернул за рулетку, колечко соскочило с ветки и быстро побежало к незнакомцу. А тот, кончив сматывать, вынул из кармана кисет, свернул папиросу и закурил. Потом отцепил от пояса неразгаданный Игорем предмет, снял чехол. Игорь так и ахнул: «Немецкая складная лопатка! Немецкая!..» Мальчик волновался всё больше.

Зеленый незнакомец раскрыл лопатку, подвинтил гайку, и стал на одно колено. Снова компас. Мальчик видел, как мужчина точно определил стороны света, отметил четырьмя колышками площадку в квадратный метр и начал копать, напевая что-то себе под нос.

До села километра два. И никакого жилья ближе, никаких людей! Вот только (Игорек вспомнил) лесная сторожка недалеко, всего полкилометра отсюда! Успеть бы!

Мальчик пополз среди кустов назад, стараясь не зашуметь и всё время оглядываясь на незнакомца. Один раз задел за сухую ветку. Мужчина обернулся, поглядел в сторону, откуда до него донесся легкий треск, а Игорь словно врос в землю, замер.

Ничего, тот опять отвернулся и копает.

Полз мальчик долго. Потом встал на ноги и побежал в обход кургана к леснику.

Он очень торопился. Ещё бы! Дело нешуточное. В нечистых намерениях незнакомца Игорь не сомневался. Это не землемер — у тех треноги, астролябии. И не копают они ям, да ещё немецкими лопатками. Курган — место важное; с него на десятки километров вокруг всё как на ладони видно. Во время немецкой оккупации (Игорю рассказывали) тут специально была поставлена высоченная наблюдательная вышка. И компас, и рулетка, и планы какие-то… вообще дело тёмное…

Надо пробежать через овраг… теперь наверх… крутой подъем… только поскорее! Вот Игорь наверху, бежит по ровной лесной тропе, деревья с двух сторон сомкнулись над головой. Бежать здесь легче: и не жарко и ровно.

Домик лесника на берегу зеленого зарастающего кувшинками пруда. Сколько раз с завистью поглядывали на него ребята! Тут уйма карасей. Но не до карасей сейчас. Мальчик подбегает к плетню. Отчаянно лает собака. На лай выходит белоголовая девочка. Её мальчик хорошо знает — вместе учились в седьмом классе.

— Тихоныча мне! — бросает торопливо Игорек.

Девочка, чуть прищурившись, насмешливо смотрит на мальчика:

— Ишь ты! И скоро надо?

— Да! Скорее.

— Важный какой! Подожди… Он ещё ордена не нацепил. — И смеется.

Мальчик злится, но сейчас не время считаться с обидами.

— Скорее, Верка, очень надо… Дело спешное, важное, понимаешь?

— Кому Верка, а тебе Вера Васильевна, — с апломбом отвечает девочка. Она солидно садится на лавочку под окном и принимается за семечки, исподтишка поглядывая на Игоря и сжимая губы, чтобы не прыснуть со смеху.

Игорь взбешен. Эх, в другой раз он бы ей показал! Курносая… Важничает ещё!

— Да пойми ты, Вера, дело государственной важности!

— О-ох! — девочка склонилась головой к коленям и тонет в блаженно-веселом хохоте. — Ох! Государственной важности!

Бедный Игорек! Он чувствует, что не может больше сдерживаться. Ещё секунда… Он собирается с последними силами:

— Пойми, Вера…

— Вера Васильевна, — беспощадно отсекает курносая лесникова дочка. — Пока не скажешь Вера Васильевна, отвечать не буду.

Сейчас Игорь готов на всё. Даже на это.

— Вера Васильевна, — послушно проговорил он.

— Ну вот, — с видом победительницы произносит Вера. — Теперь говори, что надо?

Это уже издевательство, и Игорь это хорошо понимает.

— Тихоныча мне! Понимаешь! Глухая, что ли?

— Так бы и сказал, — продолжает издеваться жестокая насмешница, — только нету его. В город уехал. А зачем тебе он? Говори толком.

Девочка уже не смеется. Она считает себя отомщённой: дней десять тому назад Игорек вылепил у реки из глины курносую головку с торчащими, как два шила, косичками. Очень забавно вышло. Ребята укрепили её на высокой палке посреди отмели. Над ней прикрепили надпись: «Курносая Верка».

Игорь не очень был виноват — был он только исполнителем. Ребята, зная, что он умеет лепить, попросили его. Мальчик не захотел отказаться — ещё подумают, Верки испугался. Пришлось теперь расплачиваться за свое искусство.

Но может ли девочка долго сердиться, когда ей всего пятнадцать лет и когда она чувствует себя отомщенной? Вера уже спокойно смотрит на своего недавнего обидчика и тут только видит, что у него трясутся от волнения губы. Она сразу меняется.

— Да зачем тебе отец нужен? Правда же, нет его. Чего так трясешься? Может, воды тебе вынести?

Она спешит в горницу за водой. Игорь между тем досадливо машет рукой и бежит назад по той же тенистой лесной дорожке.