Андрей Федоренко - Щербатый талер

— А я не смогу быть здесь летом, — грустно вздохнув, сказала она.

— Как не сможешь? Почему?

— Папу отправляют в экспедицию. В… в Бразилию. И он берет меня с собой.

Чэсь даже забыл про щеку. Он смотрел на девочку во все глаза, смешной и несчастный.

— А надолго? — спросил он с остатками надежды в голосе. — Может, хоть в конце лета приедешь?

— Нет, вряд ли. Мы там долго будем, в Бразилии.

— А ты сама хочешь? — спросил Чэсь.

— Конечно, хочу. Там так интересно… Во-первых, целых десять часов лететь самолетом. Во-вторых, там океан, разные крокодилы, джунгли, пальмы, кокосовые орехи…

— А у нас разве не интересно? — решил обидеться Чэсь.

— Сравнил! Крокодилов — и ваши подлещики, кокосы — и ваши орехи…

Чэсь был просто уничтожен. А он хотел заинтересовать ее шалашом… Шалаш — и Бразилия!..

Он помрачнел. Вместе с тем в его глазах начало появляться что-то прежнее, вызывающе-гордое.

— Ну и поезжай, — угрюмо сказал Чэсь, исподлобья глядя на девочку.

— Ну и поеду.

— Поезжай, поезжай…

Отомстив полностью за прежние обиды. Оксана загордилась, наслаждаясь, и сейчас же пожалела об этом. Только она собиралась признаться, что Бразилия — чушь, и она сама не знает, для чего выдумала всё это, как Чэсь подступил к ней полшага и перекрыл ей путь к калитке.

— А хочешь, я тебе сейчас твою Бразилию покажу…

Не успела Оксана отскочить, как Чэсь схватил ее двумя пальцами за нос и потянул вверх.

На миг девочка онемело от неожиданности, от этой наглости; к тому же было так больно и неприятно… Но через миг, стараясь вырваться, она нечаянно наступила твердой, рифленой подошвой кроссовки на Чэсеву босую ногу. Чэсь охнул и выпустил ее нос. От злости Оксана еще раз повторила этот «прием», уже нарочно.

— Ты что! — вскричал Чэсь и, согнувшись, схватился за ногу.

Его поза, была такой заманчивой, такой неустойчивой, что невозможно было не попробовать победить его до конца… Оксана легко толкнула его в плечо. Чэсь потерял равновесие, упал на спину, но тут же упруго вскочил:

— Ну, погоди!..

Но Оксана быстрой и суровой расплаты ждать не стала. Не успел Чэсь отряхнуть песок из шорт, как она уже сидела на высоком заборе, — благо в кроссовках легко было взобраться по гладким доскам, подошвы не скользили.

Как кошка, девочка сверху следила за Чэсем, готовая при первом его подозрительным движения спрыгнуть во двор.

— Ах! — воскликнула вдруг она и схватилась за карман, стараясь задержать монету, что вываливалось оттуда.

Но поздно! Монета выскользнула из руки и шмыгнула где-то в траву под забор. Через мгновение она была уже в кулаке у Чэся. Почему-то мальчик тоже, прежде чем спрятать монету, схватился за свой карман, запустив туда руку.

— Дырка, — смущенно проговорил он.

— Чесик, отдай! — взмолилась Оксана.

— Еще чего.

— Отдай, это не моя монета!

— Конечно, не твоя, а моя.

(Еще бы — кто бы отказался от такого трофея, добытого в «честным бою»?)

— Чесик, ну хочешь, я признаюсь, что наврала тебе?

— Гм… Хочу.

— Тогда отдашь?

— Отдам.

— Поклянись!

— Ну, клянусь.

— Я соврала тебе про Бразилию… Никуда я не еду, здесь буду, в Поплавах. И мы будем дружить, как ты хотел…

— Вот как? Ну, когда ты приедешь на каникулы, тогда и поговорим.

И Чэсь, беспечно насвистывая, повернулся к девочке спиной с явным намерением — пойти.

В голове у Оксаны промелькнуло, что нужно принимать крайние меры, — звать на помощь отца (хотя она всегда считала — последнее это дело, жаловаться родителям…).

— Отдай! Ты же поклялся! — в отчаянии крикнула она.

— Я же тебя просил признаваться, — Чэсь, однако, остановился. — Ну, да: я солгал, когда клялся. А ты солгала о Бразилии. Вот мы и квиты. Ты врешь, почему и мне нельзя?

Такой жестокости девочка даже от него не ожидала. Она всхлипнула вытираясь, и краем глаза увидела, что Чэсь как бы растерялся.

— Да что ты ревешь? Оксана! С чего ты взяла, что я должен отдать тебе свою монету?

— Нет, это моя! — сквозь слезы воскликнула девочка. — Тебе она просто так надо, играться, а мне… Ты не знаешь даже!..

— Да ничего подобного — это моя! Я нашел ее вчера на огороде… Ты меня толкнула, я упал, монета выкатилась через дыру, ты ее схватила — и на забор… Да, как видишь, не удалось, монета сама знает хозяина, — удовлетворенно сказал Чэсь.

— Как тебе не стыдно!

— Это тебе должно быть стыдно. Рассказываешь мне сказку о Бразилии, отдавила ногу, хотела украсть мою монету, а теперь плачешь, что не удалось…