Андрей Федоренко - Щербатый талер

Оксана раскрыла половинки тумбочки. Масло, сахар, пачка чая, блюдо с яйцами…

Внезапно девочке подумалось, что маслом можно попробовать почистить талер. Может, тогда на нем что-то проявиться? Какие-то тайные знаки, что откроют место, где зарыт клад? Вот было бы здорово.

Открыв зубами бутылку, Оксана капнула на палец масла и потерла монету. Ничего, никаких знаков не проступило. Только на пальцы остался грязный синий след, а сама монета немного посветлела. Может, мало масла? Оксана, уже не жалея, наклонила бутылку, капнула масла прямо на талер… Нет, монета какой была, такой и осталась. А вот как теперь держать ее, пропахшую маслом, в кармане? Оксана, не найдя ничего под рукой, торопливо протерла талер своим новеньким платком. На платке сразу появилась синяя масляное пятно, как раз повторив контуры талера. Ну вот, опять попадет от папы…

«Скажу, что забыла платок в автобусе, а потом, на каникулах, как-нибудь обойдусь», — решила Оксана.

Она воровато оглянулась, шагнула к дивану и затолкала смятый грязный платок под матрас, на самое дно.

После этого «греха» девочке расхотелось заходить в дом. Отец с бабушкой будто умеют читать по глазам… Положив в карман талер, который и правда отчасти очистился и от старинного налета, и от современного масла, Оксана снова выбежала на двор.

— Ксюха! — вдруг услышала она радостный голос. — Оксана, когда вы приехали?

За забором стоял, глядя через дырки между колышков, мальчик ее лет, Чэсь. Был он белобрысый, загорелый, как бы даже повзрослевший за год, пока они не виделись. Босой, в джинсовых шортах, в расхристанной длинной рубашке с завязанными на животе концами.

Оксана не верила своим ушам. Неужели это тот самый Чэсь, забияка, нахал, хулиган, которого она так боялась тем летом? Который не давал ей прохода, таскал за косы, дразнил: «Ксюха без уха», который, когда они купались в Березине у берега, нырял, под водой хватал ее за ногу и тянул на глубину… Который однажды так напугал ее, выстрелив за спиной с самопала, что после этого бабушка ходила ругаться к его родителям… И вот пожалуйста: вежливый, такая радость в голосе!

Впрочем, девочка и сама была рада увидеть знакомое лицо. За год и не такое забывается. К тому же она, что ни говори, гость здесь. А Чэсь — местный, значит, хозяин. В гостях нужно скрывать некоторые свои антипатии.

— Да не бойся, иди сюда! — позвал Чэсь.

— Я и не боюсь.

Оксана вышла на улицу, на всякий случай оставив калитку раскрытой, и встала поблизости около него.

— Да не бойся, — повторил Чэсь. — Ты приехала на все лето? Как в том году?

— На какое все лето, еще неделю до каникул… — Оксана взглянула на него и вдруг воскликнула, хлопнув ладонями, подражая бабушке: — Боже, что это с тобой?

Щека у Чэся была распухшая и оттопыривалась, словно за ней лежал огромный круглый леденец.

— А, это… — Чэсь смущенно прикрыл щеку ладонью. — Уже проходит! Ранее еще ​​не такая была, — похвастался он.

— Опять в драку ввязался?

— Нет, осы покусали. Свили на чердаке гнездо, я их выследил, полез — и вот…

— И зачем они тебе были нужны?

— Как зачем? А меда набрать?

Оксана удивленно вглядывалась в него — не шутит? — Потом залилась смехом:

— Какой же в осах мед? Эх, ты, деревенский парень, а («такой глупый», чуть не вырвалось у нее)… а не знаешь, что осы никакого меда не дают.

— Я не знал, — признался Чэсь. — Думал, раз они похожи на пчел и кадки вьют, то должны быть и соты…

Оксана вдруг заметила, что он краснеет. И еще — когда говорит и смотрит на нее, то старается повернуться так, чтобы ей не было видно распухшей щеки. Неужели стесняется такого своего вида?

— Оксана, — Чэсь оглянулся, потом опустил голову, поковырял большим пальцем ноги песок. — Оксана, — быстро проговорил он, — ты прости… Я больше не буду тебя топить…

Вот так фокусы! Что это с ним?

— Хорошо, смотри, — шутя, назидательно пальцем Оксана.

— Так ты не сердишься? — воодушевился Чэсь. — А хочешь, мы этим летом будем дружить?

— Как?

— Ну, вместе быть… Я покажу тебе водоворот, где ловятся подлещики. И шалаш… нет, я хотел сказать, покажу, где орехов можно будет насобирать полно…

— Подожди, что за шалаш?

— Нет, ничего. Никакого шалаша нет. Я хотел сказать, его можно сделать, — с досадой на себя, что проговорился, начал оправдываться Чэсь.

«Я у тебя все выпытаю, ты мне все покажешь, и тот шалаш тоже», — подумала Оксана. Ей льстило предложение дружбы, приятно было — и все же… Она с удивлением почувствовала, что такой Чэсь — смиренный, вежливый, приниженный — интересует ее меньше, чем раньше. Если бы он только что не извинился, ей, наверное, не захотелось бы сейчас немножко помучить его.