Томаш Пациньский - Линия огня

Капитан поглядел на Квятека. В глазах капрала он вычитал те же самые сомнения.

Он уже знал, что способна сделать nunda . Что она может сделать с вооруженным до зубов отрядом рейнджеров. Что она пожирает людей, оставляя только лишь лужи свернувшейся крови и рваные тряпки. Вот только сомневался он, а сможет ли более крупное, сильное более обозленное сожрать MH-53J Pave Low.

Он тяжело поднялся, стер пот с лица. У капитана было предчувствие, что времени у них осталось мало.

  

Времени им и не дали.

Борейко вздрогнул, когда где-то в джунглях затрещала очередь, приглушенная расстоянием и плотной листвой. Сразу же после нее вторая и еще следующая. Донесся глухой взрыв снаряда из гранатомета.

- Ну все, началось, - буркнул капитан себе под нос.

- Очень необычное замечание, скривилась Матильда. Ладно, подумала она, теперь мы можем рассчитывать только лишь на то, что nunda справится, как следует. И до лагеря коммандос доберутся в сильно неполном числе.

Но особенных надежд у нее не было. В конце концов, даже с Хищником [49]удалось справиться, несмотря на весь имеющийся у него технологический перевес. Здесь же против тренированных, жестких солдат выступает обычная кошка-оборотень.

Несколько секунд она еще прислушивалась к беспорядочной стрельбе, бессознательно кривя губы в злорадной усмешке. Она думала о вечном полумраке на дне тропической пущи, об ударах, наносимых неизвестно откуда. О перепуге, который сейчас становится уделом рейнджеров, когда убеждается, что им необходимо сразиться с чем-то непонятным.

И всем своим сердцем она была на стороне чудовища. Хотя осознавала она и то, что встреча с ним может закончиться плохо для нее самой. Хотя, к чему она громко не призналась, имелись у нее большие сомнения, защитят ли ее магические знаки, нарисованные у нее на лице старым mchawi . Уж слишком много их делило.

Все зло, что легло между Черным континентом и богатым севером. Матильда прямо затряслась от сдерживаемого смеха. Вот она – квинтэссенция наших времен, подумала девушка. Можно говорить о том, что пропасть засыпается. О спасительной глобализации. О гуманитарной помощи или же превентивной войне. О долбаной демократии, которую - естественно – необходимо внедрить силой, потому что бедные черные, арабы или вообще кто-либо другие просто не знают, а что для них хорошо. И кончается это – как всегда – одинаково. Появляются чудовища, пробужденные отчаянием и гневом.

А я чудовищ убиваю, пришла еще одна мысль. И nunda об этом прекрасно знает.

- Матильда, блин… - голос Борейко вырвал девушку из задумчивости.

Стрельба как-то притихла. Несколько минут все трое внимательно вслушивались. Ага, отдельный взрыв гранаты… И тишина…

- Я ебу… - с недоверием буркнул Квятек. – Неужели…

Он не закончил. Уж слишком хотел поверить, что все уже закончилось. Что кот-оборотень справился с многочисленным, прекрасно вооруженным отрядом. Или справилась, мелькнуло в голове капрала. До него дошло, что все время о чудовище думал как о "ней". Все-таки, nunda .

Следующая очередь прозвучала уже серьезнее. Характерный, высокий треск М-16. Ей вторила следующая, не такая длинная, экономная. Капрал сразу все понял.

- Курва, не торчите же так! – заорал он. – Они все ближе. Пробиваются!

Борейко взял себя в кулак. Перед лицом реальной опасности он снова почувствовал себя подготовленным офицером. И это было облегчением, во всяком случае, принципы были ясны.

Кто бы там не командовал отрядом рейнджеров, как раз сейчас дал доказательство тому, что думает. Единственный шанс коммандос заключался в том, чтобы пробиться на станцию; они уже наверняка знали, что в джунглях обречены на смерть. Даже неподготовленная, импровизированная атака на противника, в отношении которого мало что известно, была лучшим выходом, чем беспорядочно отстреливаться от неизвестности, наносящей удары из полутьмы.

- Квятек, собери всех! – приказал капитан. – Пускай укроются, а не торчат как придурки!

Он указал на группу вооруженных дробовиками людей, собравшихся вокруг доктора Кидонго.

- И лучше, курва, пускай попрячутся, с этим оружием они страшны только в близком боестолкновении.

У нас есть десяток с минут, подумал Борейко, вслушиваясь в раздающиеся все ближе выстрелы. Очереди были короткими, экономными. И звучали они все ближе.

Они пришли в себя, понял он. И теперь отступают, прикрываясь взаимно огнем. Момент паники они уже преодолели, потери их не сломили. Сейчас они действуют по плану, который, пускай и импровизированный, может сработать.