Томаш Пациньский - Линия огня

- А чего, или мы на дураков похожи? – набычился он. Капитан невесело усмехнулся.

- Ты погляди-ка, Квятек… - медленно начал он, и его улыбка перешла в гримасу. – Вот вроде ты и тупой, но тут ухватил самую суть.

Он даже не слушал выдаваемых в ответ ругательств. Внимание его привлекло какое-то движение, белое пятнышко в наступающих сумерках. Борейко присмотрелся.

Со стороны леса, тем же самым путем, которым они прибыли, кто-то шел. Взглядом уже можно было увидать, что это молодая девушка в белом врачебном халате.

- Что она там делает? – еще успел подумать Борейко, когда из-за белого контейнера вышла Матильда в сопровождении доктора Мотабы. И он тут же забыл обо всем, когда увидел ее лицо.

  

- Пошли, парни, - без какого-либо вступления бросила Матильда. – То есть, один из вас, добровольцем.

Парни с изумлением поглядели один на другого. Доктор Мотаба улыбнулся, словно бы извиняясь.

- Один, потому что это будет неприятно, - предупредила девушка. Борейко заметил, что она сильно побледнела, а ее глаза светятся какой-то жесткостью; раньше такого в ней он не замечал. – Ты, Борейко…

- Квятек пытался протестовать, но хватило, чтобы Матильда фыркнула, и тот замолчал. Парень тоже побледнел, хотя и пытался прикрыть беспокойство бодрой усмешкой. Так что короткий приказ Борейко уже, по сути, оказался лишним.

- Я уже все о вас знаю, - вмешался доктор. Теперь он уже был более спокоен, чем при первой встрече, черты его лица цвета черного дерева разгладились. И говорил он по-другому, в голосе уже не чувствовалось напряженности.

Неожиданно до Борейки дошло, что удивило его, когда Мотаба вышел им навстречу.

Это было громадное облегчение, которое чернокожий врач не мог замаскировать. Этот человек ожидал кого-то совершенно другого, понял капитан. И отреагировал словно некто, вышедший навстречу смерти, а оказалось, что это еще не в этот раз.

Еще не в этот раз. Это тоже было существенным. Потому что предчувствие несчастья, то характерное напряжение, сопровождало их с того момента, когда они все вошли на территорию лагеря.

- Пошли, Борейко, - подогнала капитана Матильда. – Времени нет. Чем раньше ты все поймешь, тем будет лучше.

- А просто сказать не можешь?, - спросил тот. Он злился, ему все осточертело, осточертела собственная беспомощность, незнание и то, что его ведут словно корову на веревке. И он с вызовом глянул на девушку.

Но ответ он получил не от Матильды.

- Нет, мистер Борейко. – Доктор Мотаба произнес фамилию правильно. – Это необходимо увидеть самому.

Слова падали без какого-либо нажима; они проговаривались с замечательным оксфордским акцентом, отшлифованным, похоже, у самого источника. Тихо и, на первый взгляд, бесстрастно. Но где-то за ними Борейко почувствовал безмерную горечь. Уже даже не гнев.

- Необходимо, хотя – да – это может быть и небезопасно, - закончил доктор.

- Не надо преувеличивать, - вмешалась девушка. – Я, как сам видишь, пережила.

Она засмеялась, и в ее смехе прозвучали истерические нотки.

- Ну, пошли, чего ждешь, - слегка успокоившись, буркнула она.

Борейко беспомощно осмотрелся по сторонам. Капрал, как обычно, когда ситуация его перерастала, колупался грязным пальцем в носу. Он прекрасно знал старый военный принцип: если ты не знаешь, что делать, не делай ничего. Потом всегда чего-то выяснится, а непродуманные действия ведут к пагубным результатам.

- Погоди… - бросил Борейко. – Все это прекрасно, но я хотел бы и поговорить…

Лицо врача стянулось и посерело. Он подошел поближе, ткнул жестким, выпрямленным пальцем прямо в грудь.

- С кем-нибудь более компетентным? – спросил он сдавленным шепотом. – Или, попросту, с кем-нибудь белым?

Борейко покраснел. И действительно, он должен был сам признаться, что это пришло ему в голову. Он потупился.

- Да нет же… - только и смог выдавить он из себя. Он чувствовал себя чертовки глупо.

- Мотаба какое-то время стоял без слова. В конце концов, искривил губы в насмешливой гримасе.

- Заверяю вас, что я наиболее компетентен, хотя и не могу прямо так предъявить ни рекомендательных писем, ни диплома, - сухо заявил он. – Что же касается белых, вас здесь только трое. Других на этой станции нет.

Ироническая усмешка сделалась шире, открылись ослепительно белые зубы.

- Ну, почти что нет…

Капитан кивнул. Он понимал, что сейчас не время и не место для извинений.

- Показывайте, доктор, - указал он вежливым жестом. – Квятек, остаешься. И без глупостей.