Дмитрий Быстролетов - Para Bellum [журнальный вариант]

—Ах, граф, милый, входите! Познакомь­тесь: мой духовный наставник, штурмбан­фюрер Зигфрид Кемпнер. — И, повернув­шись к Кемпнеру: — Мой утешитель в земных невзгодах — граф Ганри ван Гойен. Извините, граф, мы закончим в вашем при­сутствии деловой разговор, всего несколь­ко минут.

Если бы Гаю были известны самокритич­ные мысли баронессы, пришедшие ей в го­лову в то время, когда она производила ре­визию в кабинете мужа и обнаружила пас­порт на имя Иоахима-Эйтеля, он бы с нею охотно согласился: баронесса действитель­но была не очень-то умна. Судя по всему, разговор происходил серьезный, однако Изольда не постеснялась присутствия чело­века, которого знала без году неделю.

Баронесса повернулась к Кемпнеру:

— Итак, я утверждаю: в жизни барона происходит нечто странное, таинственное и даже сверхъестественное!

Она загадочно улыбнулась. Кемпнер ста­рался изобразить напряженное внимание. Гай почувствовал неладное.

— Да, я слышал. Но что именно? — сжи­мая виски, тихо спросил Кемпнер. У него разламывалась от мигрени голова.

— Барон обманывает меня. Стал исчезать в Штеттине!

— Небольшая интрижка? — через силу улыбнулся Кемпнер.

— Пустяки! С кем из мужчин этого не бывает! — поддержал его Гай. — Не вол­нуйтесь, баронесса, при вашем обаянии ва­шему супружеству ничто не грозит.

— Ах, граф, дело гораздо серьезнее! Во-первых, я кое-что нашла. Это навело меня на мысли, и вот, перебирая все задним чис­лом, я вспомнила, что он всегда брал в Штеттин какие-то бумаги.

Выражение страдания исчезло с лица Кемпнера:

— Какие же это были бумаги?

— Я не знаю. Но, очевидно, очень важ­ные.

— Почему вы так думаете? — Кемпнер, чтобы лучше ее видеть, отодвинул в сторо­ну высокий подсвечник.

Гай замер. Разговор принимал все более и более опасный характер.

— Ну, как вам сказать... — Баронесса подыскивала убедительные слова. — Он клал в задний карман брюк свой писто­лет.

— У полковника генштаба все бумаги и все дела секретны, — тоном терпеливого взрослого, разговаривающего с ребенком, попытался успокоить ее Гай. — Он обязан их охранять...

Баронесса начинала злиться: кажется, и эти двое считают ее дурочкой!

— Ну так слушайте, — решительно ска­зала она. — Барон через своего друга в министерстве иностранных дел получил пас­порт на имя своего брата, Иоахима-Эйтеля...

— Он имел на это право, баронесса, — вяло произнес Кемпнер и опять взялся ру­кой за висок.

— Конечно! — горячо поддержал Гай. — Страхи из ничего, милая баронесса!

Но баронесса уже закусила удила:

— Паспорт выдан недавно. На нем есть подпись Иоахима-Эйтеля, но нет карточ­ки...

— Почему же? — нахмурившись, спро­сил Кемпнер.

— Иоахим-Эйтель умер двадцать пять лет назад — вот почему!

Баронесса имела право злорадствовать: штурмбанфюрер и граф теперь-то поняли, что она не разыгрывала дамские страхи.

— Где же он? — сурово спросил Кемп­нер.

— Похоронен на...

— Черт, — перебил он резко, — я спра­шиваю: где паспорт?

— Что с вами, господин Кемпнер? Вы неучтивы! — с деланной улыбкой заметила баронесса. — Паспорт здесь. Можете посмотреть.

Она пошла в кабинет и тотчас вернулась. Кемпнер буквально вырвал паспорт у нее из рук, быстро полистал его и сунул в на­грудный карман своего мундира.

— Извините, баронесса, у меня действи­тельно очень болит голова. — Кемпнер встал. — Я, с вашего разрешения, уйду. А паспорт пока будет у меня. Я вам его вер­ну, только не говорите ничего вашему мужу.

— Разумеется! — нервно усмехнулась баронесса. — Зачем же я буду наговари­вать на себя.

Кемпнер повернулся к графу:

— Я рассчитываю на вашу скромность. Если хотите жить спокойно, забудьте на­всегда все, что слышали здесь.

Штурмбанфюрер ушел. А через минуту откланялся и Гай.

Телефон дребезжал так настойчиво, что фон Зиттарт вынужден был, наконец, про­тянуть руку.

— Вы могли бы подождать утра? — не­довольно буркнул он, думая, что, как обыч­но, его тревожит личный секретарь. — Что? Кто? Да, понимаю... Да, да... Иду.

Осторожно, чтобы не разбудить супругу, государственный советник выбрался из по­стели, кое-как оделся, сунул в карман пи­столет, перекрестился и вышел, погасив свет. Было около часа ночи.

У подъезда к нему подошел граф ван Гойен, которого он знал со слов Эриха.

— Чрезвычайное происшествие, господин фон Зиттарт. Супруга барона по недомыс­лию выдала вашу группу Кемпнеру. Надо что-то решать до утра, иначе конец. Не­медленно повидайтесь с бароном. Но дома его нет.