Эдуард Лимонов - Золушка беременная

Хватаний яростных порыв
И змеевидное вращенье.
Подруги взрезан был нарыв,
И полилось нам угощенье..!

Снег исключительно тяжёлый…
Представим: сонный скандинав,
Брак заключивши однополый,
Рыдает, среди ночи встав…

Пришёл во сне к нему укором,
Кровавый пращур — злой норманн,
Избил, испепеливши взором,
И крикнул: «Что ты сделал, son?!»

Такой вот снег, кромешно белый,
Россия, родина, снега…
Какую драку ты не сделай,
Она кивнёт тебе: «Ага!»

Какую ты не выкинь штуку,
Россия всё тебе простит,
Но только помни её руку,
Что тебя кормит и крестит…

Предательство — табу для сына,
А так, — гуляй себе окрест.
Разбойник ли, судья, скотина —
Всё хорошо для наших мест…

Но не клянись чужому флагу,
В страну врагов не призывай!
Молись Валгалле и ГУЛАГу,
Но мать свою не оставляй…

Третий месяц зимы…
Не устали ли мы?
Да, пожалуй, устали.
Солнца мы возжелали,
Как сидельцы тюрьмы…

Облаков полудетских
И пейзажей турецких,
Чтоб долой из Москвы
Где деревья мертвы…

Женщины, двигавшие утюгами,
Варившие в тазах бельё,
Находятся от нас с Вами
В миллионах световых льё.

Вкрученные в космос, лежат во льду,
Кому они могут понадобиться?
Возможно, Верховному вдруг суду?
Будет он женщинам радоваться?

За радужными облаками прошла та жизнь,
Выварки, доски, мыло…
Бельём отдавали все этажи…
И Родина нас любила…

How do you do?
Are you прекрасно doing?
Над облаками, в солнечном дыму…
Уносит Вас четверокрылый «Боинг»,
Как серафим, с улыбкой до Крыму.

Вы как живёте? Есть ещё надежда?
Есть парень ли, мужик в расцвете сил?
Кто может Вас отвлечь от жизни прежней,
От созерцанья глубины могил…

Любимая, меня Вы не любили,
Вы увлекались глупыми Пьеро,
Когда в одно со мною время жили…
И я сидел напротив Вас с пером…

Я помню, — вышел из тюрьмы,
Был весел, как дитя,
На надувном матрасе, мы,
Пристроились, шутя…

Анастази, Анастази,
Ты где живёшь теперь?
Собой по простыне вози,
Мой теплокровный зверь…

Я помню, вышел из тюрьмы.
И шли тогда дожди,
Трещали лучшие умы,
И хмурились вожди…

А я тебя ощупал всю,
Как ветер над Хонсю,
Но зря не трогал Итуруп,
Поскольку был я глуп…

Дымящиеся острова?
Но там горит трава,
Но там Дракон волочит хвост
В Великий русский пост…

И был как Дальний я Восток,
С тобой, малютка, одинок,
Поэтому сбежал
Я в поисках Валгалл…

Анастази, Анастази…
С Борисовских прудов.
Собой по простыни вози,
Как этот мир суров!..

Пути их неисповедимы…
Одни поют, других уж нет…
Бредут устало пилигримы
В Святую Землю, дав обет…

Вот под валун они присели,
И развернувши грубый плат…
Жуют куски сырой макрели,
Которую им дал Пилат

От римского стола. Убоги
Её худые плавники,
Паломники чертами строги,
Преобладают старики…

А вот замшелые оливы,
Пересчитав их, раздаёт
Старик весёлый и счастливый,
Он только Господом живёт,

Ему, возвышенному, служит!
И если страшная жара
Всю Палестину отутюжит,
Ему ж как милая сестра…

Когда же червяки сквозь кожу
Ему всё тело прогрызут,
Воскликнет он: «Спасибо, Боже!
За их старание и труд!»

У песен неисповедимы
Их судьбы через толщу лет…
Вздыхая, встали пилигримы,
Пошли, ступая след во след…

Блистал зубами из фарфора,
Она до слёз доведена!
И впадиною Тускарора
Вдруг стала мужняя жена…

И нет незыблемее груза,
Чем память русского союза,
Республик незабвенных строй
Советских, в просветлённом виде
Ты ангелом в трубу завой
Нам в отвоёванной Тавриде…

Сжимая жёсткою рукой,
Валторны нежные извивы,
Должны отвоевать с тобой
Мы и прекрасные проливы…

Партийные дела матросов,
И голубеет гавань там
Вдали меж стен, и крыш, откосов,
Как ваши трусики, мадам..!