Юрий Окунев - Навсегда [книга лирики]

…Она обманула. А я простоял под дождем…
Влюбленные люди, чего мы от женщины ждем?

Едва лишь узнает, что кто-то надежно влюблен,
И чуткость срывается с рельсов, летит под уклон.

И дружеской ласки легко обрывается нить.
Уже не захочет в обещанный срок позвонить.

Хоть взвой по-собачьи, хоть по-человечьи заплачь,
Но в ней просыпается средневековый палач.

И знает она, что нельзя так, нельзя так, нельзя.
И чуткость придет на секунду, всем зверствам грозя.

Но только заслышит, как молит мужской наш народ,
Презрительно взглянет, холодным ехидством убьет.

Что хочешь — разбейся, состарься иль даже умри, —
Но с нею, как нищий восторженный, не говори.
Собрат по мученьям, влюбленный родной человек!

Любви не поможет грядущий сверхатомный век.
Хоть женская воля врезается в космос уже,
Орудия пытки у женщины те же в душе,
Что были в ходу у далеких, забытых эпох…
И женскую душу ничто не застигнет врасплох.
Она не предаст первобытное дело свое,
Страдаю, но славлю величие пыток ее!

Что это? Знаю, что она предаст,
Не только подведет, но и продаст.

И жизни не сулит, а только смерть.
И все ж хочу лишь на нее смотреть.

Смотреть, встречая наглый вызов глаз.
В нем все: и обещанье, и отказ,

Дразнящая усмешка, злость и страсть.
И тянет к ней, и хочется пропасть.

И наплевать на доводы друзей,
Что я слепец, безвольный ротозей,

А все, что есть в ней, все не от души,
В сравненье с ней — все бабы хороши;

И только лишь она — жалка, мелка,
Не верь слезам — то брызги коньяка.

Свихнешься, пропадешь, пойдешь на дно.
Ее смешит твоих стихов вино.

Пойми, чудак, пойми, ей грош цена…
Все — правда. Обесценена она.

…Но почему с той правдой невпопад,
Ее увидев, стал я так богат,

Что без нее мне нищ весь белый свет?
Я нищий без нее. А с ней — поэт.

Вы говорите Дон-Кихот?..
Но раз такое вдруг замечено,
Мой Санчо Панса будет женщина…
И с ней отправлюсь я в поход.
Что озираешься с тоской,
Печальный рыцарь — род мужской?
Опоры нет? Судьба изменчива?..
Да. Как ни вечен книги след,
Но в прозе жизни Санчо нет…
А если есть, то это — женщина.

Если любишь, покажутся мелкими
И хвала, и хула.
Тихо, мерно бьют переделкинские
Колокола.
Только верящему, а не верующему
Ты, как крест.
Я пойду к патриарху… Что делать еще?..
Ведь не съест.
Я пойду к патриарху Алексию
На поклон.
«Нет, в любви вам не будет весело», — Скажет он.
Даже бог не прибавит силы нам,
Зови не зови…
Никогда не дождешься помилованья
От любви.
Страхом душу не исковеркаю.
Была не была!
Отпевают меня переделкинские
Колокола.

Я в безнадежном списке состою,
При мысли о прощании немею:
Билет обратно в кассу я сдаю —
Я от тебя уехать не умею.

Моим признаньям верьте иль не верьте:
Не научился я в любовь играть.
В тебе есть все для жизни и для смерти,
Я остаюсь, чтоб жить и умирать.

Желаю я не много и не мало:
Чтоб честность на часах всегда стояла,

И в жизни мне не так уж много надо:
Чтоб смог смотреть, не уклоняя взгляда

От глаз твоих, задумчиво-тревожных,
И чтоб любовь не омрачалась ложью.

Чтоб сердце было для тебя открыто,
Чтоб в смертный час припасть щекой небритой

К твоей щеке, и чтоб смогла тогда ты
Узнать, понять, какой ценой солдаты

За верность платят, платят полной мерой:
Всей жизнью, всей любовью, всею верой.

Сбыться счастью земному тогда лишь всему,
Если двое придут вдруг к пути одному.

Для двоих — сень лесов, шалашей и квартир.
От двоих, от их встречи зависит весь мир.

Почему ополчается мир против них?..
Уготовил он тысячи бед для двоих.