Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Есть ли смысл исполнять обещанья — не знает.
В час любви ничего — кроме брани, не знает.

О, не спрашивай, можно ли было не пить, —
Там, где просят, никто колебанья не знает.

Той минуты, когда она станет твоей,
Камнесердное это созданье не знает.

Всех влюбленных на свете мудрее петух:
Время песни и время молчанья он знает.

О Наби, о страданьях любовных никто,
Кроме той, что дарила страданья, не знает.

Та, чей образ печален, печали с собой не приносит.
Друг приносит позор и обиду, чужой не приносит.

Просвещенному мужу всем сердцем завидую я:
В кабачках пропадает, но брани домой не приносит.

Мимолетная ласка оценена в тысячу ран —
Равнодушное сердце любви никакой не приносит.

Мое ухо — дверное кольцо на воротах небес,
Никакого веселья напев городской не приносит.

Опьяненная розой, наглеет душа соловья.
О Наби, исцеленья напев твой хмельной не приносит.

Влюбленному — лобзание награда.
Красавица согласна. В чем преграда?

Спор юношей опасен старикам.
Страдает сердце от страданий взгляда.

Грудь алтаря на части б не рвалась,
Будь на земле блаженство и услада.

Перо привыкло кланяться словам —
Поэту раболепствовать не надо.

Не приходи в отчаянье, Наби,—
По воле божьей отомкнутся клады.

Ежечасно о счастье просить мы устали.
От притворств, что умеем любить, мы устали.

Мы забыли в разлуке о радостях встреч;
Вкус вина опротивел — и пить мы устали.

От наплыва страстей невозможно устать,
Но тревогу на сердце носить мы устали.

В самых страшных страданьях усталости нет,
Но за женщину ближнему мстить мы устали.

Воспевая любовь, расскажи о Наби и о ней —
О Лейли и Меджнуне давно говорить мы устали.

«Ротик-бутончик, раскройся в цветок!» — говорил.
«О кипарис длинноногий, приди в кабачок!» — говорил.

Падал к ногам ее стройным и руки ее целовал.
«О помоги!» — распростершись у ног, говорил.

Стан серебристый в объятья свои увлекал.
«Нет никого, кто еще бы спасти меня мог!» — говорил.

«Где же стихи твои, друг мой?» — спросила она.
Вместо ответа Наби языком своих строк говорил.

Виночерпий, от боли в висках о спаси ты меня!
Чашей на пиршестве не обнеси ты меня!

Если ты хочешь, чтоб в адском огне я сгорел,
То океан моих слез унеси от меня!

Боже великий, не надо судить никого —
О прегрешениях мира спроси ты меня.

Все принимаю: тоску, одиночество, боль —
Только бы роза-луна целовала в ланиты меня.

Если Наби зарыдает над чистой рекой,
В гибели лилий вините открыто меня!

Ветерок, долети до желанной двери. Говори.
«От стенаний разбились его алтари», — говори.

О груди рассеченной, о темных приливах тоски,
Об огне, что сжигает меня изнутри, — говори.

Пусть бутоны распустятся в розы, пусть реки поют.
Только ты, соловей, не расплачься смотри. Говори.

О безумье разлуки, о жажде свидания с ней,
Как я плакал всю ночь до зари… Говори.

О желаньях твоих ты бессилен поведать, Наби.
Лишь для песен прозрачных перо заостри. Говори.

Есть услада в ожоге клеймом на руке, может быть.
В том, что роза цветет не в моем цветнике, может быть

В удивленье меня повергают надежда и страх.
Рассказать ли? Язык удержать на замке, может быть?