Алексей Горобец - Не бывает случайных мгновений…

И нам пришлось
Искать свой старый зонт
И на кроссовки ладить мокроступы…
Глупы мы были, и, конечно, глупо
Нам было так спешить –

За горизонт,
В свой новый век,
В тысячелетник свой,
Где, в общем, как-то холодно и сыро,
И за окном ни тишины, ни мира,
И лишь любовь спасает нас порой

От лирики,
Чей барабанный бой
Во здравье, вроде бы,
Но тускло так и сиро…

И старая
Надтреснутая лира
Твоя –
Опять скрипит за упокой.

А день устал!..
И ты уже не в силах
Оберегать, удерживать в душе
Цветную ретушь цапель светло-синих,
Штрихи-пунктиры серых камышей,

И пыльные свои пути-дороги,
Где мало доверяя колесу,
Перетрудив натоптанные ноги,
Верблюды-миражи, степные боги,
С колючек пьют рассветную росу.

Где солнце, что пылало и светило
Для всех для нас,
Теперь, к исходу дня,
Клонится вниз, печалясь и скорбя,

Поскольку понимает, что не в силах

Наш мир земной
Возвысить до себя.

Мы Божьи созданья, но разум наш слаб,
И мы ничего друг о друге не знаем.
Гуляет наш аист, любви своей раб,
По скользкому шиферу мокрых сараев.

Платан престарелый беззвучно скрипит
И что-то лопочет, и плещет листвою,
И вишня – одна – в сиротливом покое
Горит и сгорает, пока не сгорит.

И мы ничего друг о друге не знаем.

Дождями и травами в землю врастаем,
И жесты, и влагу и влажную речь
Травы, и твоё наречённое слово
Уводит кубанская тихая мова –

Чтоб плотью облечь и судьбою наречь,

И тайну сию
Охранить и сберечь.

Обелиски, кресты,
Краснозвёздные
Пирамиды в тиши тополей,
Сиротливые ивы погостные
За межой Куликовых полей…

Много места у Бога для праведных!..

И летят,
И летят журавли…
Ну, неправильно это,
Неправильно –
Так легко, так бездумно,
Беспамятно,
Поступаться хоть горстью земли!

Той земли,
Где цветёт и качается
Остролистник в дождях на ветру,
Той, где с Крымом Кубань обручается
И лелеет Байкал Ангару…

Много места в России для радости!

Но от века дано нам судьбой,
Не дождавшись ни внуков,
Ни старости,
Закрывать эту землю собой.

Были беды – и ныне случаются.
Память стынет в беспамятстве дней.
Горек век наш –
Но нам ли отчаяться!

Сдюжим всё – и Господь нам ручается

Светлой болью
Своих журавлей…

Памяти моего земляка
полного кавалера ордена Славы
Михаила Захаровича Дремлюги

Резерв в бою Важней, чем удальство.

Не столь от дикой злобы, сколь от страха,
Рыдало и рычало естество
Смердящих танков на краю оврага.

Уже с десяток «тигров» насчитал,
А там – пехота, бронетранспортёры,
И в воздухе – оскаленные своры
Стервятников, метающих металл.

- Да тут, ты посмотри – все виды войск!
Весь чёртов вермахт! Эдакая сила –
И прёт сюда! Что ж, подходи… не бойсь…
(Вот только бы снарядов нам хватило!)

Он приобнял ещё холодный ствол.
(Расчёт готов. Радист настроил рацию.)
- Вот так… чуть-чуть…
На близкую дистанцию…
В упор… Огонь! –
И вздыбился простор.
И что важней – резерв ли, удальство,
Не рассуждал он: в средоточье грома,
В огне, в крови он бил врага в лицо,
Рукотворя обвал металлолома…
А после им апрель намёл сугроб
Степных цветов – поклон родного юга…

И вытер слёзы Михаил Дремлюга,
Кубанский очень мирный хлебороб.

Колючих трав немолодая поросль
Осунулась, припала к колее.
Мороз уже прошёлся по земле,
И ветры, заплутав, снижая скорость,
Кружатся, вязнут в пепле и золе
Стерни сгоревшей, в холоде закатов,
В скрипучей дрёме кряжистых дерев.

И близостью зимы переболев,
Не помышляешь отделить себя ты
От зябкой участи забытых Богом птиц,
Не улетевших от родных криниц,
Бедующих средь камышей косматых,
По ерикам, вдоль балок, близ станиц,
У плёсов, где следы былых границ,
Где быль и боль избыты и разъяты…