Алексей Горобец - Осень ветра

Он бесконечен, этот путь –
Путь простодушного признанья
Неоспоримости любви…

Цветёт крапива.
Соловьи
Зашлись в экстазе состраданья.

Уходим в великую схиму,
Меняем себя вообще,
Впуская понтийскую зиму
В привычный порядок вещей.

И море, на грани надрыва,
В свою нас включает игру,
И плавные волны отлива
Звереют на встречном ветру.

И с рёвом уносятся в даль, как
Гривастые белые львы…

И плещется небо на гальке.
И счастливы глупые мы.

С утра весь день я
Занят ленью.
Я на рыбалке.
У реки.

Мы чинно жарим шашлыки:
Углей бранчливое шипенье,
Безрыбье, заросли куги, –
Сиюминутной чепухи
Твои счастливые мгновенья!

Молчи. Дыши. И не моги
Строптиво полоскать мозги
В плескучих омутах терпенья:
Читать беду в глазах тоски,
Стирать портянки и носки
Своих грехов, и с отвращеньем
В газетах черпать вдохновенье

И мучить по ночам стихи…

Озноб земли,
Движение Земли!
Февраль и март себя превозмогли.
Телец-апрель покачивал рогами,
Устав от холода.
Скворцы прогноз ругали.

И мы сдались.
Мы, отступясь, признали:
Не знали, не сумели, не смогли…

А вечером – черешни зацвели.

Меняю безгласье на хаос,
Созвучья – на скрежет и вой!
Отдам за скрипучую старость
Два прытких крыла за спиной.
А чтобы ни сладу, ни ладу
Не вызреть – меняю, прозрев,
Мажорную суть листопада
На всхлипы и скрипы дерев.
И белую пену прибоя
Меняю на вьюги и льды…

Левкои. Цветёт коланхое.
Песчаные реки покоя.
И время – уже никакое –
Свои заметает следы.

Безликость звёзд,
Постаныванье ветра,
Царапины и ссадины дождя.
Потеет небо, тучи громоздя,
И нет хотя бы ржавого гвоздя
Ко лбу пришпилить
Тезисы ответа
На грубые вопросы бытия.

Мы снова разминулись.
Ты и я –
Лишь замысел,
Мы лишь наброски для
Заведомо печального проекта.

А та любви случайная комета,
Что выбрала нас, в общем-то, шутя,
Коптит себе на заданных путях,
Слетая к нам
Приметой в стиле ретро,
Стеченьем звёзд,
Поскрипываньем ветра,

Счастливой бестолковщиной дождя.

Бьёт по снегу босыми ногами
Тихий дождь –
Тайный вестник весны.
Он приходит, конечно, за нами,
Чтоб вернуть
В те далёкие сны,
В те забытые синие дали,
До которых – всего долететь!..
Мы не верим.
Мы слишком устали.
И совсем не хотим молодеть.
Нас давно образумила осень.
Нас давно приручила зима.
Ничего у дождя мы не просим,
Запирая сырые дома.
И ленивые наши надежды –
Скучный груз в круговерти забот.
Но печалит нас дождь
И, как прежде,
Воспечалив, куда-то зовёт.
Он кладёт свои руки на плечи
Обомлевшим от счастья садам,
И готовит,
Готовит нам встречу,
О которой не ведает сам…

Ещё холод стоит у порога,
Ещё снегом овраги полны.
Но бредёт по раскисшим дорогам
Старый дождь,
Старый вестник весны.

Вначале было слово.
Безусловно.
Любовь нетерпелива, суесловна.
Она всегда и счастье, и беда.
Мотор чихнёт, взревёт – и от винта!
И взлёт, и лёт, и небо, и – готово:
Без парашюта вниз… и всё так ново!..

Вначале, безусловно, было слово.
Всё остальное – позже. Иногда.

Нерасторопный и неспорый,
Но вот он выпал, первый снег…

И ты, с души сорвав запоры,
Через овраги и заборы,
Опережая рык и брех,
Летишь в охотничьем азарте,
Забыв, что это – первый снег!

Чтобы в апреле или марте,
Когда заплаканы луга,
Искать вчерашние снега,

Уже не помня
О фальстарте.

Наверно, где-то буря пронеслась
По краю неба.
Это ощущенье –
Как бормотанье, как ночное чтенье
Псалмов,
Как утешение и страсть.

И снова за окном столпотворенье
Докучливых дождей.
И возвращенья
Высоких бурь
Мы ждём и жаждем,
Не
Осознавая тайного значенья
Дождливой тишины в ночном окне.

Что спорить о вкусах,
Не сделав надкуса?
О вкусах не спорят –
Молчат и вкушают.
И верят, и лгут, и любить обещают.
А после – прощаются и уезжают.