Кирилл Ковальджи - Звенья и зёрна

Какие прекрасные вижу стихи,
когда собирается буря:
качаются в рифму деревьев верхи
и катится гром, каламбуря.

Ты ночами не спишь, переводчик,
хочешь Пушкина перевести,
хочешь в лодочке, как перевозчик,
берег с берега перевезти…

Не переводится гранит
на языки другой породы.
Лишь равный с равным говорит,
все остальное — переводы.

Является гений когда —
обычно тогда и не узнан.
— Звезда через светогода…
— Возможно, но все-таки грустно.

По генам, по снимкам рентгеновым,
по анатомическим данным
нет разницы между гением
и графоманом…

Средние стихи неинтересно
сочинять. Печатать их легко.

Кому эстетство,
кому естество…
по какому ведомству
ведовство?

Вчера стихи писали грозно,
сегодня пишут их красиво.

Подумаем о завтрашних стихах.

Сойди с горы, сними
венец свой горделивый —
несчастный и счастливый,
как человек с людьми.

Таланты — варианты,
а гении — мутанты.

Напрасно в предчувствии гроз
столичные стонут витии:
не в Риме родился Христос,
помазанник периферии!

Где находится инферно,
преисподняя? — Наверно,
примостился ад хитро
меж асфальтом и метро.

Твой дом не на земле,
а на другом жилище,
над потолком
не солнце, а соседи,
перед окном
не горизонт, а дом…
И поделом.

Я обнимаю их, утешаю,
родители стали детьми.

В несодеянном каюсь…

Молодость вторая
у сорокалетней…
Будет только старость
первой и последней.

И я скользнул по разным странам,
как отраженье по стеклу…

Поэзия уходит с площадей,
расходится без шума по квартирам,
чтобы взойти через сердца людей
мерцающими звездами над миром.

Живут здесь поэты. Народ не простой,
сплошная наглядность удачи:
не косы, не тучки, не век золотой,
а премии, звания, дачи…

Материшься в этой компании,
обсуждаешь доклад в другой,
замолкаешь в кругу мироздания,
где Данте, Шекспир, Толстой…

Талантом дерзким превозмог
ты миф, где аист и капуста,
и сдал в музей киноискусства
последний фиговый листок.

Кружится легкий осенний лист, —
кем он приходится дальней звезде?
«Здесь и сейчас!» — говорит дзен-буддист,
поэт переводит:
«Всегда и везде!»

Ночь в лесу! О, как ты хороша!
Сердцу больше ничего не надо,
только б слушать, слушать не дыша
шорохи и шепот снегопада.

Где плоть философии серой?
Где кровь бестелесных идей?
Народы прощаются с верой,
Поэзия — веры прочней.
Поэзия — мать мифологий,
И музыка мира — она.
Тогда лишь бессмертны боги,
Когда в поэтическом слоге
Скрепляются их имена.
Не чудом ли величайшим
Поэзия людям дана?
Она непочатою чашей
И неосушимой до дна,
Щедрейшая, ходит по кругу —
Чем больше ты делишься с другом,
Тем больше с тобою она.

От чуда отправляются на дачу,
Торги сокрыты в прелести гитар…
Я не хочу, я все переиначу —
Кентавр преобразуется в нектар.

Слова сулят негаданные встречи,
И шепчет страсть про старость, и пчела
Печали жалит согнутые плечи,
Из чрева дней сосет мое вчера.

Перетасуй провидческие звуки:
Русалки промелькнут на дне разлуки
И ласку ловко превратят в скалу…

Но не спеши волхву воздать хвалу.
Все это блажь. И шутовские муки.
Клочки стихотворенья на полу.

Умножайте прекрасное!
Мы не праздные бражники,
мы, заслуженно празднуя,
перемножить стараемся праздники.