Антология - Раздол туманов. Страницы шотландской гэльской поэзии XVII–XX вв.

Пусть, пришедши на подмогу,
Всю дорогу
Вожжи Дункан возле Яна
Тянет рьяно;
Оба – парни-великаны,
Оба с Канны.

Пусть-ка эта шестерица
Исхитрится
Потрудиться до упада
Там, где надо.

Будто от собак зайчиха
Мчится лихо,
Будто белка мчит в родную
Глушь лесную;

Чтоб заставил расстараться
Братец братца,
Чтоб у них всегда во власти
Были снасти,
Чтоб ладья легко домчала
До причала,
Чтоб Макдональда ветрило
Воспарило.

Выпал солнца шарик хрупкий
Из скорлупки,
Небо стало темным, хмурым,
Стало бурым;

Серой синью придавило,
И явило
Все тартанные расцветки
Напоследки.

Кратко вспыхнуло при этом
Семицветом,
И возник меж туч и радуг
Беспорядок.

Пестрый парус взмыл над райной
Неслучайно;
Заплескалась ткань сухая,
Набухая
Над щеглой, еще душистой
И смолистой.

Провисать возжам негоже,
Дрогам тоже,
Их концами укрепили
На ветриле.

Все закреплено надежно,
Что возможно
Для бойцов высокорослых,
Что на веслах.

Свод небес, пустых и сирых,
В темных дырах;
Туча крылья распростерла,
Скалит жерла.

Вскинулось над морем шквала
Покрывало
Грубое, в чернильных пятнах
Неопрятных.

Бурей океан измотан,
И встает он
То холмом, а то порою
И горою.

Злилась бездна роковая,
Завывая,
Злобно чавкая волною,
Как слюною.

В искрах моря опахало [18] Автор описывает появление на поверхности моря слоя «панцирных жгутиковых». Их огромные скопления заставляют море полыхать искристым огнем. При этом явлении массово гибнет рыба.
Полыхало,
Громоносна и багряна
Шла моряна.

Шла валов гряда седая,
Наседая,
Даль угрюмо лиловела
И ревела.

К небу нас морская сила
Возносила —
Паруса на гребне вала
Нам срывало.

Вниз несла волна другая,
Настигая:
Висли, как волокна пряжи,
Наши тяжи.

Бури уханье в сувое
Громовое;
Волн стенанье роковое
Горше вдвое.

Все отчаянней, все пуще
Шквал ревущий,
Но и кормщик в гневе диком
Шит не лыком.

Гребни пенные срезаем
И сползаем
В преисподню тьму подводну,
Чуть не пó дну.

Толпы яростных, злорадных
Чудищ смрадных,
Полный горьких сожалений
Крик тюлений.

Бесконечная болтанка,
Лихоманка,
Мозга взорванного брызги,
Треск и взвизги.

Рвется вопль из водной бездны
Бесполезный:
«Не покиньте раб смиренных
В долах пенных!»

Если выглянешь из лодки
В миг короткий,
Всюду прикоснется взор твой
К рыбе мертвой.

С ложа сорванные хлябью,
Плыли рябью
Горы донных, безобразных
Слизней грязных.

Море закипело чашей
Гнусной каши
С кровью мрази ядовитой,
Клешневитой,

Тошнотворной, маслянистой
И когтистой,
Многоглавой, бесноватой
И рогатой.

Из пучин всплывали орды:
Злые морды,
Сонмы чудищ вездесущих
И орущих.

Изнывало в этом вое
Все живое,
Внемля эдакому ору,
Сгинуть впору.

И стихия не сдержала б
Горьких жалоб
Демонов глубинноводных,
Безысходных.

К цели мчимся полным ходом
Вдаль по водам,
И в борта носы дельфиньи
Тычут свиньи [19] Морская свинья ( Phocoena phocoena ). .

И ворочается море
В тяжкой хвори
Меж ладьей и дальней сушей
Грузной тушей.

Нас в дороге постепенно
Топит пена,
И гремит над синей бездной
Гром небесный.

Круглых молний длятся пляски
Средь оснастки,
И висит над нами скверный —
Запах серный.

С морем небеса смешались,
Не решались
Огнь, Земля, Вода и Воздух
Дать нам роздых.

Но, поняв, что мы не сгинем
В море синем,
Вдруг притихла ширь морская.
Размякая.

На ладье – печальный гомон:
Руль поломан,
Вышли весла из уключин,
Всяк измучен.