Адам Мицкевич - Сонеты

Милые бури остались в минувшем – вдали.
Где вы, Лаура, друзья мои? Прошлого тени безмолвны.
С прошлым зачем же и слезы мои не прошли?

В день знойный, измучен, стрелок молодой,
В раздумье вздыхая, стоял над рекой.
«Нет, прежде, – он мыслит, – увижу тебя я,
Чем скроюсь навеки из этого края!

Увижу – невидимый!..» Всадница вдруг
В уборе Дианы с заречья блеснула,
Сдержала коня, взор назад повернула
И ждет… верно, спутника!.. Значит, сам-друг.

Стрелок отступил, весь он в трепете сжался
И с горькой усмешкой, как Каин, глядит…
Дрожащей рукою заряд его вбит…

Вот словно от мысли своей отказался –
Отходит… пыль видит вдали он: взято
Ружье на прицел… Не подъехал никто.

Жалок тот, чье сердце безвзаимность губит;
Жальче тот, чье сердце злая скука гложет;
Но по мне всех жальче, кто совсем не любит
Иль любви минувшей позабыть не может.

Ветреной кокетке в ласке он откажет,
Видя идол новый, взглянет староверцем;
Ангела ж коль встретит, то, опомнясь, скажет:
«Как к его стопам мне пасть с поблеклым сердцем?»

Там он презирает, тут себя винит он;
Дев земных он гонит, от богинь бежит он;
В нем, простясь с надеждой, сердце каменеет,

И как разоренный храм оно в пустыне –
Рушится и гибнет: жить в его святыне
Божество не хочет, человек не смеет.

Ты в очи мне глядишь, вздыхаешь ты, – напрасно!
Во мне – змеиный яд. Прочь! Осторожна будь!
Побереги себя! Доверчивость опасна,
Ты увлекаешься. Спеши уйти! Забудь!

Одну еще люблю я добродетель страстно:
То – искренность; так знай, что мне ты сыплешь в грудь
Лишь искры адские. Я гибну – это ясно.
Зачем же ангела мне в жребий свой втянуть?

Я наслаждаться рад, но обольщать не стану
Из гордости. Дитя! Я – пересохший злак.
Ты только расцвела, а я давно уж вяну.

Твоя обитель – свет, моя – кладбище, мрак.
Так вейся ж, юный плющ, вкруг тополей зеленых,
Дав место терниям при гробовых колоннах.

Неволя в первый раз меня лишь веселит;
Я на тебя гляжу, а лба не тьмит мне туча;
Я мыслю о тебе, а мысль моя летуча;
И вот – люблю тебя, а сердце не болит.

Не раз я признавал за счастье миг разгула,
Не раз в пылу и то за счастье принимал,
Что слово сладкое кокетка мне шепнула, –
Но, взыскан счастием, его я проклинал.

Тех мнимых ангелов когда любил я много,
Как много лил я слез в мучительном огне!
Теперь… теперь о них и вспомнить больно мне,