Фернандо Пессоа - Элегия тени

И остается тот последний ад,
Где в сумраке, тягучем и тоскливом,
Уже не порываются к порывам.

Я знаю, что есть острова в океане,
Незримые зренью и юга южней,
Настолько подобные бархатной ткани,
Что сущее видеть не горестно в ней.

Я знаю, я знаю: зеленые чащи
И белый коралл в лучезарном порту,
Где все обратилось любовью, дарящей
Все то, чем сознанье одарит мечту.

Я знаю, я знаю – и слушаю чутко,
Как ветры, бегущие в гуще листов,
Едва уловимо коснутся рассудка,
И звать их любовью рассудок готов.

Светлы и прекрасны, и с былью не схожи,
И вечно манят, и туда не попасть —
Но явственны сердцу, и глазу, и коже,
Меня самого неотъемная часть…

Я знаю, я знаю – и знаю, что надо
Искать их не там, где их надо искать…
И знаю сиянье, в котором награда,
И к ним уводящую водную гладь.

То голуба, то словно червлена,
Когда вверху зазолотятся зори,
Свирепая и кроткая волна
И нежит глаз, и предвещает горе.
Свидетель незапамятных историй,
Гляжу в себя, как в этот океан,
Где не осталось неоткрытых стран.

Те кормчие с повадкою монашьей —
И те, кого сманили за собой, —
Причастники беспомощности нашей,
Они лежат в пучине голубой.
И лишь тогда, когда взбурлит прибой,
Вновь океаном станет океан —
И прежней славой снова осиян.

Я буду спать… От моря мне нужна
Лишь весточка, что ощущенье живо,
Ее же дарит горняя луна,
Владычица прилива и отлива:
Пускай движенье влаги прихотливо,
Но чую, что бездонный океан
Во глубине все так же первоздан.

Коль ищем душу, то ее отыщем
Лишь там, где прозияла пустота:
В пространстве неприкаянном и нищем
Раскроются широкие врата.
Исчезла явь, но теплится мечта:
В моей мечте, о древний океан,
С тобою я пребуду сослиян.

Вы, капитаны канувших судов,
Давились крысоединой в походе,
А это значит – услыхали зов
Неведомых, неслышимых мелодий.
Другой, не существующий в природе,
Изглубока манил вас океан,
Что слуху дан, а зрению – не дан.

Кто вдохновил? На свете этом кто же
Проник в непроницаемый секрет,
Что очага домашнего дороже,
Дороже славословий и побед
Иное что, чего почти что нет:
Исчезнуть – и расслышать океан,
Дарящий исцеление от ран?

И если море стало бытием,
А вы для моря – внимчивое ухо,
Тогда в существовании моем
Для моего еще не внятный слуха
Услышьте бой таинственного духа —
И так, как открывали океан,
Приотомкните вещности чулан!

В мой прежний дух иного духа влейте,
Даруйте сон о сказочной стране,
Дабы внимать заокеанской флейте
Сподобился я с вами наравне —
И гласом искупительным во мне
Пускай о тайне древних лузитан
По-португальски шепчет океан.

Давая, боги продают.
Ценой несчастья честь обрящем.
Увы – имеющим уют
И преходящим!

В достатке содержите дом,
Кому достатка их достанет!
Жизнь коротка, дана взаем;
Душе – конца нет.

Ведь сам Господь Христа обрек
Страстям безвинным:
Чтоб стал Природе поперек
И звался – Сыном.

Ему сирены сладко пели.
Деревья сеяла рука;
Еще невидимые ели
Вели рассказ о каравелле,
Еще невидимой пока.

Как реки в море штормовое,
Их песнопенья потекли,
А их невидимая хвоя
Шумела голосом прибоя
И вожделеющей земли.

Где человек сойдется с часом,
Там дышит Бог, вершатся были;
А прочее зовется мясом,
Добычей гнили.

Ты сам не знал, что ты, как зодчий,
Страну возвел подобьем храма
И вразумил в границе отчей
Стоять упрямо.

Твое же имя, как лампада,
В сердцах горит, не догорая,
И светит нам сквозь пламя ада
И тени рая.

Мои деянья создали меня.
Мой королевский сан меня учил им
В заботе духа и в заботе дня.

Тоску борол я, сколько стало сил.
Я долг вершил, наперекор светилам.
И не напрасно, ибо долг вершил.

Благословил на подвиг бранный
Меня Господь.
Я должен, Господом избранный,
Позор, и горести, и раны
Перебороть.