Ян Рубенс - Сложнее, чем кажется

В один прекрасный день в дверь позвонили. Открыла Надежда Геннадьевна. На пороге стоял невысокий крепкий парень в кожаной куртке и в кепке, с большой сумкой за плечом. Цепкий недобрый взгляд с прищуром. Чуть кривая линия рта.

– Меня зовут Олег Каретный. Сосед по парте вашему Яну, – он шмыгнул, еще больше скривил рот. – Где он? Три недели – ни слуху, ни духу. Конец четверти. Поговорить бы с ним.

– Здравствуйте, Олег. Вряд ли он…

– Какие «вряд ли», я не понял… – Каретный зашел нагло, отодвинул хозяйку, и сам закрыл за собой входную дверь. Снял кепку, небрежно закинул на вешалку, бросил свой мешок на пол, ботинки свои, можно сказать, раскидал. Даже выпрямившись, он был ниже Надежды Геннадьевны. Глядя на нее исподлобья, произнес твердо: – Если не я, то никто его в школу не вернет. Просто поверьте. И все. Где его комната?

Надежда Геннадьевна молча показала на дверь Рубенса.

– Только он может спать….

– Разбудим. Если вы исчезнете из дома минут на двадцать, будет очень кстати. Вам в магазин не надо?

– Молодой человек!..

– Меня зовут Олег. Олег Каретный. И этим парадом командую теперь я. Вы с управлением не справились.

– Что вы имеете…

– Вы его из задницы вытащили? Я общаюсь с вашим Сашей. Знаю кое-что. Не мешайте мне и сходите в магазин. И лучше пробудьте там хотя бы полчаса, – Каретный едва заметно подмигнул Надежде Геннадьевне и открыл дверь в комнату Рубенса.

Олег Каретный. Трижды был второгодником в разных классах. Хулиган. На учете в милиции. В школе за ним даже среди учителей закрепилось емкое прозвище – Бандюган. Сколотил в школе внушительную банду себе подобных, был их непререкаемым авторитетом и главарем – на правах старшинства, силы, бесспорной хитрости и остроты ума. Обладал редким качеством – тонко чувствовал и понимал человеческие мотивы поведения: непредсказуем сам, всегда знал, кто как поступит в следующую минуту. Молчалив, наблюдателен, с вечно презрительной миной на лице. Его пытались исключить из школы раз шесть, но все как-то улаживалось. Все лелеяли надежду, что Каретный сам «как-нибудь рассосется» после девятого класса, но он почему-то решил остаться! А в последний раз – около года назад – лично пообщался с заведующим РАЙОНО. Ходили слухи, что пригрозил доказательно изложить кому надо факты, что у того в любовницах пара несовершеннолетних школьниц. Заведующий надавил на директора школы, и Каретный опять остался. Учителя теперь изо всех сил тянули его до последнего класса – лишь бы окончил и исчез уже! А учился он так, как не учился никто – никак. Совсем никак. Но на уроки в последний год почему-то ходил, хоть и не регулярно. Весь этот год он сидел за первой партой среднего ряда, рядом с Яном Рубенсом – примерным отличником, хватавшим знания на лету… И даже, вроде, вел себя прилично. Учителя считали это заслугой Рубенса. И – в кой-то веки, они были правы!

Каретный наблюдал за Яном внимательно, стал собирать о нем информацию. А началось с того, что Рубенс нарисовал как-то в тетради во время урока портрет директрисы: злобная фурия, с волосами, превращающимися в веревки и червей, с вытекающими глазами, перегрызающая себе язык. Жуткий, чересчур натуралистичный рисунок. Потом какое-то время Олег задавал темы, а Ян рисовал в тетрадях сюжеты на них.

– Где ты научился так рисовать?

– Ты будешь смеяться – нигде. С детства умею.

Каретный ничего больше не спросил, но как-то Ян показал ему французский журнал, где был его портрет и репродукция картины, купленной крупным парижским музеем.

– Это мое.

– …Круто. Они купили?

– Да.

– А чего за музей такой?

Рубенс долго рассказывал его историю, описывал даже экспонаты, потом перешел на Лувр, на эпоху Возрождения, в которой Ян видел незаслуженно забытое современными художниками идеальное чувство красоты и гармонии, – именно то, чего так не хватает нынешнему миру. Рассказывал о сюжетах эпохи, о секретах красок и техник, о правилах композиции, о золотом сечении и перспективе, об эмоциональных и духовных открытиях и об ином, не религиозном отношении к человеку.

Из того, что говорил Ян, Каретный почти ничего не понял и не запомнил, но точно уяснил одно: его сосед по парте – абсолютно беспомощен в реальной жизни… потому что живет в каких-то других – видимо, чертовски интересных, но абсолютно нереальных мирах! Олег смотрел на него как на убогого, несчастного, почти как на инвалида! Он не видит опасности, не понимает, откуда может ударить жизнь, не готов принимать удары. Нет, Ян не слабый… он просто абсолютно беспомощный! Его же свалит любой ветерок, любой идиот! Как он живет-то среди людей? Ему бы в музее жить…