Жан Мольер - Комедии

Дорант (бежит за Дорименой). Маркиза, погодите! Маркиза, куда же вы?

Г-н Журден.Сударыня!.. Ваше сиятельство! Извинитесь перед ней за меня и уговорите ее вернуться.

Певцы уходят.

Г-н Журден, лакеи, г-жа Журден.

Г-н Журден.Ах ты, дура этакая, вот что ты натворила! Осрамила меня перед всем светом! Ведь это же надо: выгнать из моего дома знатных особ!

Г-жа Журден.Плевать мне на их знатность.

Г-н Журден.Вот я тебе сейчас, окаянная, разобью голову тарелкой за то, что ты расстроила наш обед!

Лакеи выносят стол.

Г-жа Журден (уходя). Испугалась я тебя, как же! Я свои права защищаю, все женщины будут на моей стороне.

Г-н Журден.Счастье твое, что ты скорей от меня наутек!

Г-н Журден один.

Г-н Журден.Вот уж не вовремя явилась! Я как нарочно был в ударе, блистал остроумием. А это еще что такое?

Г-н Журден, Ковьель переодетый.

Ковьель.Не знаю, сударь, имею ли я честь быть вам знакомым.

Г-н Журден.Нет, сударь.

Ковьель (показывает рукой на фут от полу). А я знал вас еще вот этаким.

Г-н Журден.Меня?

Ковьель.Да. Вы были прелестным ребенком, и все дамы брали вас на руки и целовали.

Г-н Журден.Меня? Целовали?

Ковьель.Да. Я был близким другом вашего покойного батюшки.

Г-н Журден.Моего покойного батюшки?

Ковьель.Да. Это был настоящий дворянин.

Г-н Журден.Как вы сказали?

Ковьель.Я сказал, что это был настоящий дворянин.

Г-н Журден.Кто, мой отец?

Ковьель.Да.

Г-н Журден.Вы его хорошо знали?

Ковьель.Ну еще бы!

Г-н Журден.И вы его знали за дворянина?

Ковьель.Разумеется.

Г-н Журден.Вот после этого и верь людям!

Ковьель.А что?

Г-н Журден.Есть же такие олухи, которые уверяют, что он был купцом!

Ковьель.Купцом? Да это явный поклеп: он никогда не был купцом. Видите ли, он был человек на редкость обходительный, на редкость услужливый, а так как он отлично разбирался в тканях, то постоянно ходил по лавкам, выбирал, какие ему нравились, приказывал отнести их к себе на дом, а потом раздавал друзьям за деньги.

Г-н Журден.Я очень рад, что с вами познакомился: вы, я думаю, не откажетесь засвидетельствовать, что мой отец был дворянин.

Ковьель.Я готов подтвердить это перед всеми.

Г-н Журден.Вы чрезвычайно меня обяжете. Чем же могу вам служить?

Ковьель.С той поры, когда я водил дружбу с покойным вашим батюшкой — как я вам уже сказал, с этим настоящим дворянином, — я успел объехать весь свет.

Г-н Журден.Весь свет?

Ковьель.Да.

Г-н Журден.Должно полагать, это очень далеко.

Ковьель.Конечно. Всего четыре дня, как я возвратился из длительного путешествия, и так как я принимаю близкое участие во всем, что касается вас, то почел своим долгом прийти сообщить вам в высшей степени приятную для вас новость.

Г-н Журден.Какую?

Ковьель.Известно ли вам, что сын турецкого султана находится здесь?

Г-н Журден.Нет, неизвестно.

Ковьель.Как же так? У него блестящая свита, все сбегаются на него посмотреть, его принимают у нас как чрезвычайно важное лицо.

Г-н Журден.Ей-богу, ничего не знаю.

Ковьель.Для вас тут существенно то, что он влюблен в вашу дочь.

Г-н Журден.Сын турецкого султана?

Ковьель.Да. И он метит к вам в зятья.

Г-н Журден.Ко мне в зятья? Сын турецкого султана?

Ковьель.Сын турецкого султана — к вам в зятья. Я посетил его, турецкий язык я знаю в совершенстве, мы с ним разговорились, и, между прочим, он мне сказал: «Аксям крок солер онш алла мустаф гиделум аманахем варахини уссерэ карбулат» — то есть: «Не видал ли ты молодой красивой девушки, дочери господина Журдена, парижского дворянина?»

Г-н Журден.Сын турецкого султана так про меня сказал?

Ковьель.Да. Я ответил, что знаю вас хорошо и дочку вашу видел, а он мне на это: «Ах, марабаба сахем!» — то есть: «Ах, как я люблю ее!»

Г-н Журден.«Марабаба сахем» значит: «Ах, как я люблю ее»?

Ковьель.Да.

Г-н Журден.Хорошо, что вы сказали, — сам бы я нипочем не догадался, что «марабаба сахем» значит: «Ах, как я люблю ее!» Какой изумительный язык!