Юджин О’Нил - Луна для бездольных

Джози (в смятении). Джим! Не надо! Пожалуйста!

Тайрон. Возненавидишь меня и себя – не на день или два, а на всю оставшуюся жизнь. (С недоброй издевательской хвастливостью.) Поверь, малышка, когда я отравляю их – это надолго.

Джози (монотонно, с горечью). Прощай, Джим.

Тайрон (подавлен – с умоляющей ноткой). Джози… (Пожимает плечами – просто.) Прощай. (Повернулся к дороге – с горечью.) Мне тоже трудно простить. Я просил любви – хоть на одну эту ночь – думал, ты меня любишь. (Тупо.) Ерунда. К черту. (Направляется прочь.)

Джози (смотрит на него секунду, борясь с собой, потому что тронута его беспомощным укором, потом вскакивает и бежит за ним. С исступленной материнской нежностью). Иди ко мне, дурачок, перестань молоть глупости. Не за что тебя ненавидеть. Не за что прощать. Я же хотела дать тебе радость – я люблю тебя. Прости меня, дуру. Я все поняла теперь и буду любить, как ты хочешь. (Обнимает его и целует. Целует страстно, но это материнская, нежная страсть, и он откликается на нее послушно, с благодарностью.)

Тайрон. Спасибо, Джози. Ты прекрасная. Я тебя люблю. Я знал, что ты поймешь.

Джози. Ну, конечно. Пойдем. (Ведет его назад, обхватив за талию.)

Тайрон. Я не хотел уходить от тебя. Ты же знаешь.

Джози. Конечно, знаю. Идем. Садись. (Садится на верхнюю ступеньку, а его усаживает на предыдущую.) Ну, вот… я тебя обниму. Положи голову мне на грудь – ты хотел. (Он опускает голову ей на грудь. Она его обнимает. Ласково.) Да. Прости, что я была дурой… (Голос у нее дрожит, но она решительно продолжает.) Эгоисткой, только о себе думала. Я должна любить тебя так, как ты хочешь. После всех этих хитростей и уловок… в этом будет моя гордость и счастье. (С тенью прежней шутливости.) Мне это нетрудно, я по-всякому могу тебя любить… и такая любовь, может, самая сильная – уж очень дорого она мне обходится. (Умолкла, заглядывает ему в лицо. Он закрыл глаза, его осунувшееся, похмельное лицо кажется белой маской при лунном свете – оно спокойно, как посмертная маска. Джози пугается.)

Джози. Джим! Ты что?

Тайрон (открыв глаза – вяло). Что – что́?

Джози (быстро). Это из-за луны. Ты такой бледный и глаза закрыл…

Тайрон (просто). Как мертвец?

Джози. Нет, как будто спишь.

Тайрон (устало, равнодушно, как будто объясняет по обязанности, а самому ему это уже неинтересно). Слушай, расскажу тебе маленькую историю. Всю жизнь у меня была мечта. Я с детства полюбил скаковых лошадей. Они мне казались самыми прекрасными созданиями на свете. Я игрок. И мечтал, когда будут деньги, стану играть по осторожной системе, ставить на фаворитов и зимой уезжать со скачками на юг, а весной возвращаться с ними на север. И каждый день сидеть на ипподроме. Такая вот будет прекрасная жизнь.

Джози. Теперь ты сможешь.

Тайрон. Нет. Не смогу. В том-то и смех. Я попробовал перед приездом сюда. Занял денег под мою долю наследства и стал ходить на скачки. Но ничего не получилось. Играл по моей системе, но оказалось, мне все равно, выиграю или проиграю. Лошади прекрасны, а я говорю себе: ну и что? Они красивые – а мне какое дело? И каждый день: кончается последний заезд, а я рад – рад, что вернусь сейчас в отель, в свой номер, к своей бутылке. (Умолкает, глядя на луну отсутствующим взглядом.)

Джози (смущенно). Зачем ты это рассказываешь?

Тайрон (тем же вялым голосом). Ты сказала, я похож на мертвеца. Так и есть.

Джози. Неправда! (Обнимает его, как бы защищая.) Не говори так!

Тайрон. С тех пор, как мама умерла.

Джози (растроганно, с жалостью). Я знаю. Я все время чувствовала, что ты от горя… (Умолкает. Мягко.) Если бы ты говорил о своем горе, может, легче было бы. А то оно заперто в тебе – и душит.

Тайрон (предостерегающим тоном). Осторожно, Джози.

Джози. Почему?

Тайрон (без промедления, натянув циничную улыбку). Могу разрыдаться и намочу твою красивую грудь.

Джози. Плачь, сколько хочешь.

Тайрон. Ты меня не подбивай. Пожалеешь. (На его лице и в тоне голоса – выражение внутренней борьбы. Он против воли продолжает.) Но если ты так любишь неприятности… И ведь обещал тебе, что позже расскажу?