Сергей Ермолинский: Синее море

Л ю б а С а б у н о в а.

С а б у н о в Н и к и т а Ф е д о р о в и ч, ее отец.

Н а с т е н ь к а, ее сестра.

А л е к с е й, ее брат.

Е л и з а в е т а, жена Алексея.

Г а л и н а В а с и л ь е в н а, эвакуированная.

С а м с и к о в, живописец.

В а р в а р а, жена Самсикова.

Д р о б а т е н к о В а с и л и й И в а н о в и ч, солдат.

К о с т я, его молодой друг, тоже солдат.

А н д р е й Н и к о л а е в и ч, железнодорожник.

С о с е д к а Л ю б ы.

С о л д а т с ч а й н и к о м.

С о л д а т с к о с т ы л е м.

У с а т ы й с о л д а т.

Ж е н щ и н ы, с о л д а т ы.

Н а т а ш а, дочь Василия Ивановича.

С т а р и ч о к с п а л о ч к о й.

П р о в о д н и к.

Действие происходит в годы Великой Отечественной войны.

Слева и справа сцены — два дома, белые и глиняные азиатские постройки Сабуновых и Любы. Из колючки сложена изгородь, разделяющая дворы. Зима. Снега нет. Голые ветлы, голые тополя. У Любы — молодой, в инее, вишневый сад. Светает. Слышен паровозный гудок, эхом улетающий в степь. За изгородью по улице идут В а с и л и й И в а н о в и ч и К о с т я. Оба они ранены в ногу, оба в шинелях солдатских без погон, у обоих солдатские мешки за спиной. В а с и л и й И в а н о в и ч (ему под сорок) вооружен палкой, идет бодрее, чем Костя. Косте лет двадцать, он тяжело опирается на костыли. Они садятся на бревне, положенном у калитки Любиного дома.

В а с и л и й И в а н о в и ч. Ну что, старик, я скажу, приехали мы.

К о с т я. Черт его знает, куда приехали! Даже интересно.

В а с и л и й И в а н о в и ч. Раз мы в своем государстве, значит, дома.

К о с т я. Да уж, дома!.. А где мы с вами не были, чего не видали, Василий Иваныч! Вспомнить каждую подробность страшно.

В а с и л и й И в а н о в и ч. Все помнить — вредная вещь. Ногу-то вытяни — пусть отдыхает.

К о с т я. Вытянешь ее.

В а с и л и й И в а н о в и ч. А ты попробуй.

Гудок паровоза. Эхо.

Вот и степь, похожая на нашу.

К о с т я. Степь-то степь, хоть и похожа, а не наша.

В а с и л и й И в а н о в и ч. Это верно, что непохожа. Моря нет. Я скажу, кто на море вырос, тому без моря никак невозможно.

К о с т я. Чужие места.

В а с и л и й И в а н о в и ч. Азия.

Костя насвистывает.

Кто знает, может, и Мария моя, и Наташа, дочка дорогая, где-нибудь в этих местах находятся…

К о с т я. Мария-то Степановна — как она могла уехать? Вы же знаете, Василий Иванович. Они там, в Михайловском.

В а с и л и й И в а н о в и ч (сумрачно) . Это я так сказал.

Входят Г а л и н а В а с и л ь е в н а и С а м с и к о в.

С а м с и к о в. Поймите меня! Я разбит войной, мне нужно приземляться. Я обморожен. Все имущество мое развеяно в прах…

Г а л и н а В а с и л ь е в н а. У кого сейчас не развеяно.

С а м с и к о в. Но у меня благородное сердце, Галина Васильевна.

Г а л и н а В а с и л ь е в н а. Благородное? Смешно слушать. Нашли себе подходящую невесту, тещу, собственный дом, корову…

С а м с и к о в. Боже мой! Да как же вы, такая чуткая женщина, понять не можете! Я попал к ним прямо из госпиталя, чужой, несчастный человек.

Г а л и н а В а с и л ь е в н а. А меня это даже не касается.

С а м с и к о в. Но ведь мы с вами люди одного круга, одной мечты. Разве легко расстаться?

Г а л и н а В а с и л ь е в н а. Смешно.

С а м с и к о в. Разве можно это сделать, особенно здесь, в этой ужасной дыре, где нет ни одного интеллигентного человека, способного чувствовать…

Г а л и н а В а с и л ь е в н а. Федор Федорович, я никогда не скрывала, что мне интересно с вами.

С а м с и к о в. Да? Но как же быть? Но что же делать? Вы же видите, какие обстоятельства! Добрые люди ухаживали за мной. Скажу более, они спасли меня.

Г а л и н а В а с и л ь е в н а. Ну и женитесь на здоровье, кто вам мешает?

С а м с и к о в. Поймите же, женитьба моя, в конце концов, одна формальность…

Г а л и н а В а с и л ь е в н а (приближая к нему лицо) . Подите прочь.

С а м с и к о в. Ни за что! Наши прогулки, наши беседы…