Павел Павловский - Тайна Пушкина

Звучат трубы. Из глубины сцены выходит Н и к о л а й П е р в ы й, останавливается, любуясь собой.

П у ш к и н. Хорош, хорош, а на тридцать лет дураков изготовил… В нем много от прапорщика и мало от Петра Великого.

К царю подходит Жуковский.

Ж у к о в с к и й. Я обращаюсь к вашему великодушию… Вы всегда проявляли отеческую заботливость о первом поэте России… Ум его остепенился.

Н и к о л а й П е р в ы й. Ты все об нем хлопочешь… Поговорим о Пушкине в другой раз, братец. (Подходит к Натали, которая стоит возле Вяземских. Целует руки Вяземской и Натали.) Ваша красота, Наталия Николаевна, счастливый и опасный дар… Будьте осторожнее и берегите свою репутацию… Не смущайтесь, вы еще так робки…

Н а т а л и. Я буду следовать вашим советам, государь.

Н и к о л а й П е р в ы й. Сколько для себя самой, столько и для счастья вашего мужа… Что-то я здесь его не вижу.

Н а т а л и. Пушкин не знал, что нужно быть в мундире, и уехал.

Н и к о л а й П е р в ы й. Есть же определенные правила для камер-юнкеров. Надеюсь, Пушкин принял в хорошую сторону свое назначение?..

П у ш к и н. А по мне, хоть в камер-пажи, только бы не заставляли меня учиться французским вокабулам и арифметике.

Н и к о л а й П е р в ы й. Из-за каприза или же из-за пуговиц ваш муж не явился?.. Он мог бы дать труд съездить надеть мундир и возвратиться. Попеняйте же ему.

Н а т а л и (играя веером) . Ваша воля будет исполнена, государь.

Продолжают тихо разговаривать.

П у ш к и н. И про тебя, душа моя, идут кой-какие толки… ты кого-то довела до такого отчаяния своим кокетством и жестокостью, что он завел себе в утешение гарем из театральных воспитанниц. Нехорошо, мой ангел: скромность есть лучшее украшение вашего пола. Мой совет тебе и сестрам быть подальше от двора…

Музыка. Полонез О. Козловского. Все устремляются в глубину сцены, в первой паре Николай Первый и Натали.

Столичный шум меня тревожит, всегда в нем грустно я живу… Злой рок мой меня преследует повсюду.

Обстановка та же, что и в прологе. Доносятся звуки танцевальной музыки. В гостиной и на банкетках и в креслах расположились В я з е м с к а я, К а р а м з и н а, Х и т р о в о; они тихо разговаривают. Музыка прекращается. Из зала входят в гостиную В я з е м с к и й под руку с Д о л л и, Ж у к о в с к и й с С о ф и, за ними С а ш к а, А р к а д и й и С о л л о г у б.

В я з е м с к а я. Общество наше скучно для тех, кто не танцует.

К а р а м з и н а. Да и разговоры всё больше о балах да раутах. В наше время было куда как интереснее.

А р к а д и й. Как любят танцевать в Петербурге!..

С а ш к а. А что остается? Люди так поглупели, что мочи нет.

В я з е м с к и й. У нас от мысли до мысли пять тысяч верст.

С а ш к а. Не весело, ей-ей не весело.

Х и т р о в о. Что Пушкин, будет сюда?

С о л л о г у б. Обещал быть.

Х и т р о в о. Его нам всегда не хватает, его разговора, столь умного и занимательного.

Д о л л и. Остроумие Пушкина едва ли не пленительнее его стихов.

С о ф и. Он их давно уже не пишет… И справедливо разбранил Пушкина Булгарин, как светило, в полдень угасшее.

Х и т р о в о. Какой-то Булгарин посмел излить свой яд…

С а ш к а. Фаддей Фиглярин сводит с Пушкиным давние счеты.

С о ф и. Он правду сказал. Пушкин променял свою лиру на противное, скрипучее перо журналиста… Издает свой толстый и бледный журнал.

В я з е м с к и й. Все надежды Пушкина на журнал. Но он ошибся и обчелся и в литературном и в денежном отношении.

С а ш к а. Пушкин совсем упал духом, все вздыхает о потерянной фавории публики, все жалуется на ее неблагодарность.

Р о с с е т. Угождать публике не в его правилах.

К а р а м з и н а. Все находят новый том журнала лучше остальных.

С о ф и. Сам-то он ничего не сочиняет… Нет, упал, упал Пушкин. О, честолюбие и златолюбие!

Ж у к о в с к и й. Вы напрасно ему так жестоко упрекаете. Это всё врали-журналисты пишут, а вы им внемлете. Пушкин имеет гений, какие родятся редко, он мужает зрелым умом и дарованием своим.

В я з е м с к а я. И так ветрено ведет себя… Эта его злая эпиграмма на графа Уварова… Говорят, государь через графа Бенкендорфа повелел сделать Пушкину строгий выговор.

Х и т р о в о. Уваров злопамятен и мстителен.

В я з е м с к и й. От нашего министра «просвещения» все станется.

К а р а м з и н а. Зачем Пушкину так дерзко выступать противу правительства?

Ж у к о в с к и й. И какое дело правительству до сатир на лица?.. Острота ума не есть государственное преступление.