Думитру Попеску - «Фаянсовый гном из летнего сада» и другие пьесы

Шкура лает в знак отрицания.

Ну вот, а они будут утверждать, будто я собираюсь ниспровергнуть римский государственный строй! Я же деликатный человек. Смотри, как изящно, одним пальцем, я почесываю грудь и затылок — разве способен такой человек разрушить Рим?

Шкура возмущенно лает.

Но кое-что я действительно намерен искоренить в Римской республике. Посредственность, серость, погоню за почестями, должностями, спекуляцию, демагогию. Не желаю возглавлять общество попрошаек, подхалимов, способных только покорно склонять голову. Искусство нельзя создавать со склоненной головой. Искусство — это не только театр, балет или музыка. Руководить страной тоже искусство. Я хочу, чтобы нацию составляли сильные, свободные люди, а посредственность боится свободы — потому и пугает народ тиранией, которую я хочу якобы установить. Изобрази, Шкура, их подлые речи. Напыщенная серость, успевшая занять почетные должности, затеет против меня заговор, чтобы подчинить себе народ, заставить его покорно принимать подачки… Сегодняшний Рим — всего лишь тень великой империи. Я, а не Брут или Кассий, принесу ему славу. Когда они задумают меня убить, они будут лишь тенью великих людей. Впрочем, слово «великий» к ним не подходит. Знаешь, за что они меня убьют? За преступления, которые я смогу совершить, став императором… Словом, они осудят меня не за то, что я есть, а за то, чем я могу стать. Но кому дано право осуждать человека на смерть только потому, что кому-то что-то пригрезилось, что у кого-то разыгралось воображение?! Они не захотят, чтобы я стал властелином Рима. Серость поторопится меня убить прежде, чем я достигну власти, — не дай бог начну совершать ошибки!.. Какое лицемерие! Знаешь, Толстый, чего они испугаются?! Что я их уничтожу, как только приду к власти: дам народу права, богатство, зрелища. Они станут утверждать, будто я притворяюсь, предлагая хлеб и свободу, хочу привлечь народ на свою сторону. Но если они так хорошо знают, чем привлечь народ, почему сами не дадут ему хлеба, свободы, зрелищ? Почему не хотят сражаться рядом с чернью в одних рядах? Потому что куда легче заседать в Сенате, чем сложить голову в Галлии и Египте… Они скажут, будто я хочу раздавить республику и стать тираном. А что значит для них Римская республика?.. Сытость, апатия и довольство. Они будут чавкать как свиньи, наслаждаясь победами, которые я добуду в Галлии и Британии.

Т о щ и й (входит, протягивает ему кубок) . Эй, выпей глоток, остудись чуток, мало ли что тебе взбредет в голову. Скоро ты завоюешь всю Африку. Угомонись. Может, ты вздремнул, пока меня не было, и все твои победы тебе приснились.

Цезарь пьет.

Что молчишь? Ну-ка, Шкура, развесели его какой-нибудь собачьей сценкой.

Т о л с т ы й. Не зли его, что ты набросился, как бешеная свинья? (Выходит.)

Т о щ и й. Шкура, разве я тебе не приказал?!

Шкура опускается, как собака, на четыре точки.

Ш к у р а. Что угодно? Какую сценку?

Т о щ и й. Изобрази суку, которая ссорится с соседкой из-за соседа.

Шкура показывает.

Ц е з а р ь. Развлечение — это единственная свобода, которая мне осталась… (Улыбается.) Я для вас шут, такой же, как Шкура.

Шкура продолжает начатый диалог.

Паяц в руках судьбы. Убью я вас или нет — что это изменит? Доблести мне не прибавит, вины — тоже. Все мы рабы судьбы. (Тощему.) Тебе известно, что такое судьба?..

Т о щ и й (Шкуре) . Изобрази-ка суку, которая покорна своей судьбе.

Шкура изображает.

Ц е з а р ь. Представляешь, Шкура, преступление они выдадут за добродетель. Покажи, какая она, добродетель.

Шкура лает.

Когда они убьют меня, думаешь, они сочтут себя убийцами? Ничего подобного: добродетельными гражданами!

Ш к у р а (лая) . Почему?

Ц е з а р ь. Потому что придут к власти, а у кого власть, тот может вертеть словами, как ему захочется.

Шкура подхватывает.

Т о щ и й. А когда ты сам начнешь убивать?

Ц е з а р ь. Сам — не стану. Моей рукой будут водить другие. Они — моя судьба. Ну-ка, Шкура, пролай мне эту судьбу.

Шкура лает.

Но потом мои убийцы сами попадут в ловушку. Время властвует над всеми… Шкура, изобрази нам время.

Шкура изображает.

Вбегает Т о л с т ы й, хочет что-то по секрету сказать Цезарю.

Толстяк, у тебя воняет изо рта!

Т о л с т ы й. Тебе не нравится?

Ц е з а р ь. Толстые мне нравятся, они глупы и послушны, но мне не нравится, когда у них пахнет изо рта. Вонь и толщина — вещи разные.