Думитру Попеску - «Фаянсовый гном из летнего сада» и другие пьесы

Т о щ и й. Иными словами, богом?! Браво! Больше я на тебя не сержусь.

Т о л с т ы й. Разве на богов сердятся?! (Хохочет.)

П е р в ы й. Что вы понимаете, тупицы! Среди моих возлюбленных будут царицы!

П и р а т ы. Браво!

П е р в ы й. Капитан, сама судьба привела меня на твой корабль… Понятно?

К а п и т а н. Понятно… (Обращаясь к пирату, который появился слева и тащит кого-то на виселицу.) Давай поторапливайся! (Играет на свирели.)

П е р в ы й. Ну и фальшивишь же ты! Уши вянут.

П ь я н и ц а. Маэстро вкладывает в музыку всю душу.

П е р в ы й. А меня с души воротит… (Пьянице.) Эй ты, винная бочка, если ты найдешь мне бабу по душе, я обещаю тебе легкую смерть. Ее происхождение меня не интересует. Вот когда придет мое время, я буду иметь дело только со знатными женщинами.

Т о щ и й. Окатите его холодной водой. (Играет на свирели.) Музыку портит…

П е р в ы й. Большинство моих воинов будут любить меня, потому что я хорошо плачу́, кто-то будет недоволен оплатой и возненавидит меня. Но и те и другие на празднике победы над галлами будут распевать во всю глотку:

П ь я н и ц а. Плешивый? Это кто?

П е р в ы й. Я! К тому времени я облысею.

Все смеются, играют на свирелях.

Среди моих возлюбленных будут царицы, и самая известная — Клеопатра…

П ь я н и ц а. Клеопатра? Это что за птица?

П е р в ы й. Не знаю. Я видел сон. А вот подробности не запомнил…

К а п и т а н. Тихо!

Бьют барабаны, видны ноги вновь повешенного. Пираты играют на свирелях. Капитан дирижирует. Первый, отойдя в сторону, начинает плакать.

Т о л с т ы й. Что это с нашим психом? Нюни распустил…

П ь я н и ц а. Надо дать ему девственницу, чтобы она его успокоила…

К а п и т а н. Вышвырните мертвецов за борт. Наш птенчик расчувствовался — он не выносит зрелищ подобного рода… Закалка не та… Эй, цыпленок, не плачь.

Первый рыдает, закрыв лицо руками.

Что с тобой?

П е р в ы й. Попробуй тут не заплачь! Александр Великий в моем возрасте уже завоевал полмира, а я еще ничего не совершил…

К а п и т а н (удивлен) . Значит, наши злодеяния тебя не приводят в ужас?

П е р в ы й. Разве это злодеяния? Смех один. Жалкие лирики! Вы убиваете ради самого убийства, а не ради величия и славы. Вам не покорить мир, ничтожные идеалисты. С вашим наивным бескорыстием вам никогда не сделать карьеры! Ни военной, ни политической! Вместо того чтобы шагать по трупам к власти, вы швыряете трупы рыбам… Младенцы! Вешаете людей, наслаждаетесь их смертью, освобождаете человека от зла, от страданий и еще подыгрываете на свирели. Дилетанты… Вы простодушны, и ваш корабль — это корабль глупцов. Вы довольствуетесь малым, детки. У вас еще молоко на губах не обсохло, молокососы.

К а п и т а н. Ничего не понимаю! Наверное, я постарел.

П е р в ы й. От старости ты впал в детство. Вот что грустно. Ваше время прошло, нежные мои пираты. Вы безнадежно отстали, наивные дети.

Т о щ и й. Это наглое оскорбление. Я протестую! Я старше тебя и не нуждаюсь в твоих советах.

П е р в ы й. Я старше вас всех, потому что моложе. Послушайте меня, я многое знаю. Сосунки!

П ь я н и ц а. Меня мутит от молока!

П е р в ы й. Детки мои, сегодняшних пиратов называют по-другому, они пострашнее вас! Вы мечтатели. Вас можно было бы назвать романтиками, но это слово появилось много позже.

К а п и т а н. Мы опустошаем все на своем пути, вешаем людей…

П е р в ы й. Вы вешаете только тех, за кого не платят выкуп. Вместо того чтобы продавать пленных в рабство, вы вздергиваете их на виселицу. Да еще услаждаете их слух музыкой!

К а п и т а н. Весь мир трепещет от страха…

П е р в ы й. Бред! Мираж! Эй, сосунки, сосите молочко!

К а п и т а н. Мы попираем все писаные и неписаные законы!

П е р в ы й. Ш-ш-ш. Тихо! (Задумался.)

К а п и т а н (испуганно) . Что ты делаешь?

П е р в ы й. Перевожу стихи из Еврипида.

Т о щ и й. При чем здесь стихи? Лично я попираю все законы!

П е р в ы й. Истинно говорю тебе — взгляни на себя в зеркало! (Капитану.) Послушай, что сказал Еврипид: «Если уж право нарушить, то ради господства, а в остальном надлежит соблюдать справедливость».

Т о щ и й. Я слыхом не слыхивал ни о каком Еврипиде.

П е р в ы й. Детка, ты даже обо мне ничего не слышал. Беседуешь со мной и знать не знаешь, с кем разговариваешь. А если бы знал, не грубил бы.

Т о щ и й. Ну и кто ты?

П е р в ы й. Я — Цезарь, Юлий Цезарь.