Думитру Попеску - «Фаянсовый гном из летнего сада» и другие пьесы

И о н. Я есть, Сильвия. Вот моя рука.

С и л ь в и я. Знаю… Но ничего не могу поделать. Ты очень хороший, и я много раз твердила себе, что никогда больше не встречу мужчину, с которым мы так здорово будем понимать друг друга… Но мне никогда не хотелось прижаться к тебе, целовать тебя… И потому я тебя ни разу не поцеловала: даже в такой малости не хотела лгать.

И о н. Почему же ты мне этого не сказала?

С и л ь в и я. Я не хотела делать тебе больно… Но в конце концов поняла, что обязана все рассказать тебе. Я надеялась, что наступит такой момент, когда ты за что-нибудь разозлишься на меня и уйдешь… Но ты не злился…

Она сняла одеяло с плеч и положила его обратно на постель, откуда взял его Ион.

И о н. Согрелась?

С и л ь в и я. Да.

И о н. И затылок не болит? И горло?

С и л ь в и я. Нет. Есть хочется.

И о н. Остался хлеб и простокваша, поешь…

Сильвия ест, Ион одевается.

С и л ь в и я. Не уходи… Ночуй здесь…

И о н. Я должен найти девушку, которую ищу… Я рассказывал тебе о ней? Она меня ждет, я должен ее найти. И ты найдешь себе парня, если только научишься ждать… Дай кусочек хлеба — я тоже проголодался…

Оба жуют хлеб.

Ухожу. Обойду всю землю, пока не найду ее. Мы давно ищем друг друга, плутаем… Она меня ждет, верит в меня, знает, что я приду… Сидит где-нибудь у окна… В белой фате с флердоранжем… Сидит у окна и читает сказки. «Было это однажды, а может, никогда не было…» Я пошел, меня ждут. До свидания, Сильвия.

С и л ь в и я. До свидания.

И о н. Не сердись…

С и л ь в и я. Не сержусь.

И о н. Пока… (Выходит.)

С и л ь в и я. Пока… (Ложится на кровать в кухне, где он спал, и накрывает одеялом ноги.) Спать не хочется… (Встает, зажигает весь свет в доме.) Или хочется, не пойму? Нет, не хочется… Не пойму… Надо же, он забыл у меня книгу. Нет, это моя книга… (Кладет ее на стол.) Почему не звонит звонок, почему никто не приходит? Поздно… Все уже спят… (Открывает шкаф, вынимает оттуда белое платье и фату, которую подарила ей мать. Надевает платье, фату с флердоранжем. Идет в кухню, садится на кровать у окна, берет в руки книгу, читает.) «Было это однажды, а может, никогда не было…»

Редактор Т. Горбачева

Ц е з а р ь.

К а п и т а н.

Ш к у р а.

Т о л с т ы й.

Т о щ и й.

О н а.

К р и в о й.

П ь я н и ц а.

П и р а т ы, с о л д а т ы.

Палуба пиратского корабля. На море штиль. В глубине сцены на рее болтаются чьи-то ноги. Кого-то повесили. Появляются еще две раскачивающиеся ноги. П и р а т ы играют на свирелях нежную мелодию. К а п и т а н руководит «оркестром», исполняя соло между двумя экзекуциями.

К мачте волокут какого-то неуклюжего парня.

К а п и т а н (обращаясь к парню) . Ты создан для виселицы — зад у тебя намного тяжелее головы, с тобой никаких проблем не будет.

П ь я н и ц а (парню) . Хлебни на дорожку. И путь твой будет усыпан звездами.

К а п и т а н. Отвяжись, он без того умрет красиво… Пройдет по Млечному Пути, вознесется в небесные выси и рукой прикоснется к изумрудным звездам… Тебе можно позавидовать… (Хлопает парня по плечу.) Ступай. (Продолжает дирижировать.)

П ь я н и ц а (парню) . Сделай хороший глоток, мертвецу это не повредит.

Т о л с т ы й. Не мечи бисер перед свиньями.

Т о щ и й. Он не свинья!

Т о л с т ы й. Я не говорю, что он свинья, а выпивка — бисер. Я обобщаю факты и выражаюсь образно при помощи поговорки.

Пока Толстый философствует, парень исчезает, а в конце тирады болтается на рее.

К а п и т а н (Тощему и Толстому) . Тихо!

Бьют барабаны.

Мы играем или занимаемся болтовней? Хотите, чтобы я выставил вас из оркестра?

Т о щ и й. Нет, маэстро.

Т о л с т ы й. Мы обожаем искусство, капитан.

К а п и т а н. Сейчас я не капитан, я дирижер.

П ь я н и ц а. Маэстро, хлебни глоточек!

К а п и т а н. Я уже говорил, что во время представления не пью.

Т о щ и й. Настоящие артисты напиваются после представления.

П ь я н и ц а. Я тоже артист! Только напиваюсь заранее, чтобы играть вдохновенно…

К а п и т а н. Тихо! Представление не окончено! (Обращается к следующему, кого тащат к мачте.) Счастливого пути, сын мой!