Елена Чудинова - Комедия Чернильницы

Я у Вас в долгу. Скоро начало: отправлюсь разучивать эклогу.

Картина 5.

Авдотья Гавриловна отходит. Вильгельм, на заднем плане сцены, подходит к Джонстону и заводит с ним любезный разговор, во время коего тот почти непрерывно делает записи в свою книжку. Авдотья Гавриловна подходит меж тем к графу Александру, находу закрывая лицо маленькой полумаскою.

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

Маска, я знаю Вас, в то время как Вы не знаете меня и моих целей.

АЛЕКСАНДР

Позволю себе возразить Вам, сударыня. Вы — особа, предостерегавшая меня от встречь с незнакомыми кавалергардами. (Оба по ходу разговора заходят в беседку из цветочных гирлянд и усаживаются на канапэ). А цель Ваша, следовательно, предотвратить ту встречу, каковую я предполагаю иметь в нонешнем машкераде.

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

(в ужасе) Так она состоится?!

АЛЕКСАНДР

(твердо) Стечение обстоятельство ныне делают ея неизбежною.

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

Ах!! (Падает в обморок).

АЛЕКСАНДР

(подхватывая ее в объятия) Мон Дью! Она в обмороке! Сударыня, я бесконечно нещаслив, являясь невольной причиною Вашей испуги! Умоляю Вас, очнитесь! (Маска, которую Авдотья Гавриловна во время разговора подносила к лицу, падает с ее рукою. Граф Александр вглядывается в ея лицо). Вот пленительное лицо, выдающее решительный характер и острый ум! Она приходит в себя.

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

Вы огорчаетесь явиться причиной моей испуги, насколько ж огорчительней мне сознавать, что в скором времени я могу стать причиною Вашей гибели!

АЛЕКСАНДР

Вам угодно изъясняться темно, сударыня. Ежели Вы соблаговолите дать разъяснения, то навек ощасливите меня своею обязательностью. Но в любом случае почитаю необходимостью сказать, что не есть самое изрядное нещастие погибнуть по вольной или невольной вине пободной Вам персоны.

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

(себе) Вот благороднейший политес! Неистовый же огонь этого взора изобличает человека, со страстью предающегося фараону жизни… Свою же жизнь он поставит на карту с наслаждением игрока — это явно моей энергической натуре с первого взгляду! А вить мы предназначены друг другу с невинного младенчества… Кроме того — семейства наши разъединяет ныне кровавая вражда… (вслух) Сейчас я проясню Ваше недоумение, сударь. (Увидя подбегающую к ним маску, замечает, что забыла надеть упавшую свою. Граф Александр все еще удерживает ее в объятиях. Подбежавший срывает маску. Это Алексей).

Картина 6.

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

Мон Дью! Поздно!!

Закрывает лицо руками.

АЛЕКСЕЙ

Поздно, сударыня? Напротив того, мне представляется, что я подоспел как раз вовремя! Граф Александр, я узнаю Вас и в маске. Щаслив, что можно долее не откладывать наш решительый разговор.

АЛЕКСАНДР

(выпуская Авдотью Гавриловну из объятий) Во всяком случае примите мои искроенние изъявления преданности за Ваше ко мне участие. (Алексею) Друзья мои находятся в этой зале, сударь.

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

(с жестом крайнего отчаяния) Мон Дью! Нещастное стечение обстоятельств представляется мне непоправимым!

Картина 7.

ВИЛЬГЕЛЬМ

(подходя) Здравствуй, Александр! О, и ты здесь, Алексей! Забавно, что оба вы имеете во мне незамедлительную нужду! Мне же прежде имеется крайняя надобность до княжны Авдоьи Гавриловны. Бог мой! Не мигрень ли приключилась с Вами, рассейская Психея, что Вы бледны?

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

Пустое. В чем же надобность Ваша, любезной Вильгельм?

ВИЛЬГЕЛЬМ

(жестом указывая на эстраду) За меня Вам скажет об этом музыка!

Звучит музыка. Зрители обступают эстраду. Аплодисманы. Продолжая указывать плавно узогнутой рукою на эстраду, Видьгельм предлагает другую руку Авдотье Гавриловне, помогая выйти из беседки.

ВИЛЬГЕЛЬМ

Не забыли ль Вы обещания очаровать все собрание разом, подобно сиренам, без жалости губивших в давни времена мореплавателей?

АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА

(выходя) Комплиман Ваш двусмыслен, но остер. Я помню свои обещания. (в сторону) Вот он, гнет ссвета, тягостный жребий, почитаемый иными за безбедну жизнь средь розанов и кринов! Являть с собою вид довольства и веселия, тщась меж тем не выдать слезным током тяжкий стон сердца! О, сколь нещасливой можно быть в блеске красоты, младости и славы! (Вильгельму) Однако ж общество проявляет признаки нетерпения.

ВИЛЬГЕЛЬМ

(Александру и Алексею) Служение музам — прежде всего, господа! Я — к вашим услугам по освобождению от онаго.

Картина 8.

АЛЕКСАНДР

(во след Вильгельму) Можно ли быть столь легкомысленну до сериозных дел? Впрочем, сударь, не станем предаваться излишним досадам. Все равно еще недостает одного участника к нашей беседе.