Елена Чудинова: Комедия Чернильницы

АННОТАЦИЯ

Однажды на день рождения мне подарили старинную чернильницу. По форме судя, не скучного XIX, а вычурного XVIII столетия. В нем вещица эта была дешевой: стекляшка в бронзе. По прихоти случая стеклянная часть уцелела, а металлический лепесток ручки пострадал. Нет, не вельможа, питомец Фортуны, макал в нее перо, а житель чердака, бедняк-литератор.

Сколько глубокомысленных трактатов извлек из нее этот старатель с небрежно напудренной косой, сколько торжественных од и мелодических элегий!

Но кое-что так и осталось на донышке.

Всегда огорчал меня парадокс. Русские люди XVIII века жили так весело — а писали так серьезно! Не возьму в толк, отчего. Даже комедии, и те с идеей.

Вот мне и захотелось выскрести с донышка комедию просто смешную, раз уж поленился мой предшественник это сделать. Счел, небось, безделкой.

И я писала скрипучим пером, а чернильница подсказывала мне, как шелестят натянутые на обручи шелка, как звучат любовные признания на языке еще понятном, но уже не нашем… Иногда я брала с полки академический том — и целыми фразами вставляла в уста выдуманных героев строчки из переписки живых людей того времени. Теперь мне и самой их не разыскать! Слились с текстом, затерялись.

Я попала-таки в XVIII век. Приглашаю тебя, любезный читатель!

АННОТАЦИЯ ДЛЯ РЕЖИССЕРА

Комедия положений из русского ХVIII столетия в 4 актах и 46 картинах.

Автор заинтересован в сотрудничестве с театром, желающим поставить что-нибудь в пластике менуэта.

Персонажи: два «благородных отца» — тучный рослый сангвиник и маленький холерик, пребывающие в многолетней ссоре. Разумеется, примиряются в финале. Две девицы — кокетка и синий чулок. Два молодых человека самого благородного образа действий. Эти четверо образуют любовные пары, которые перераспределяются к финалу. Второстепенные персонажи — субретка и еще один молодой человек, балагур, коль скоро не главный герой. Комический англичанин, объясняется на неизъяснимом наречии. Еще несколько человек массовки.

Объем: 1,6 а.л.

ПОСВЯЩЕНИЕ

любезной графинюшке Наталии Романовне Альбрехт, из подаренной Вами чернильницы извлеченная

ЗАМЕЧАНИЯ ДЛЯ ГОСПОД АКТЕРОВ

Автор не питает иллюзий в отношении того обстоятельства, что сценическая постановка сей безделки потребует титанического труда. Утешить тут может только одно: результат должен явить нечто действительно доселе не виданное.

На два аспекта хотелось бы обратить сугубое внимание: на пластику и речь.

Пластика. Само собой, что все движения подчинены ритму менуэта. Каждая перемена позы значительна, все жесты гротескны. Изящество роскошного века достигается ощущением, что по сцене движутся вообще не живые люди, а раскрашенные фарфоровые статуэтки. Комедия должна быть сыграна в фарфоре.

Речь. При первых прочтениях будет вне всякого сомнения казаться, что большинство фраз неудобны, что на них просто недостает, в конце концов, дыхания. К риторическим оборотам века того необходимо в буквальном смысле придышаться. Уловив же их навороченную ритмику, начинаешь находить настоящее удовольствие в достижении патетического эффекта. Модуляции должны быть предельно богатыми, артикуляция — четкой до ненатуральности. Так трудно передать голосом все нарочно начертанные в тексте «щастье» вместо «счастье», «вить» вместо «ведь», «сериозно» вместо «серьезно»! Но без этого пропадет аромат эпохи.

Если исполнитель роли Джонстона обладает безупречным оксфордским произношением, ему следует о том забыть начисто. При появлениях Джонстона комедия переходит в буффонаду, английского языка там как бы и вообще нет, его следует исполнять просто как бусурманскую тарабарщину.

Не случайно написаны по-русски и французские фразы. Здесь, правда, уже не буффонада, но просто намек, что французское должно быть «с нижегородским». Безупречный французский выговор также убьет весь комизм.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

княжна Авдотья Гавриловна, 23-х лет

князь Гаврила Львович, ее отец

Алексей Петрович, кавалергард, 20-ти лет

графиня Наталия Эрастовна, 14-ти лет

граф Александр, ее брат, офицер, 27-ми лет

граф Эраст Федорович, их отец

Вильгельм — светский молодой человек

Даша — субретка

Арчибальд Джонстон — англичанин, член Научного Королевского общества

Также слуги и гости.

АКТ I

Картина 1.

Сцена представляет собою будуар Авдотьи Гавриловны. Сидя перед трюмо, она совершает свой туалет при помощи Даши.