Исидор Шток - Драмы

К л е н о в. И этого я не жду.

З у б к о в с к и й. Ты победил меня. Я снят. Наверно, последует и еще что-нибудь плохое. Одна беда не приходит. Я ненавижу тебя, Ярослав. Не потому, что ты победил, а потому, что я сразу не понял, насколько ты сильнее. Вот за это я ненавижу тебя. Встретимся мы с тобой или нет, не знаю…

К л е н о в. Это будет зависеть только от тебя.

З у б к о в с к и й. Я к этому не стремлюсь… Но, если мы никогда больше не встретимся, я боюсь, что мне будет не хватать тебя. Я не уверен, но мне так кажется. Прощай! (Уходит.)

Возвращается В а л я. В руках у нее чемодан.

В а л я. Вот ваш чемодан.

К л е н о в. Спасибо. Я хочу вам сделать один подарок, Валя. Вы будете журналистом. Возьмите на память это перо. Вы еще не заслужили, но вы заслужите. Я хочу, чтобы оно было вашим. Берите, берите…

В а л я. Где мне найти слова, Ярослав Николаевич…

К л е н о в. Валя!

В а л я. Да-да… Еще в детстве я смотрела на вашу фотографию и все представляла себе, какой вы. Как я волновалась вчера, когда ехала сюда! А вдруг слова у вас одни, а сами вы… ведь так же бывает… когда человек оказывается гораздо хуже своих слов. Но вы оказались таким, именно таким, как и должны… Когда я возвращалась к поезду, мне казалось, вы зовете меня на помощь. «Где же ты?» Вот почему я прибежала. Я выполню любое ваше задание. Когда нужно выезжать?

К л е н о в. Вам сегодня никуда не нужно выезжать.

В а л я. Значит, вы шутили, что хотите послать меня на Ангару?

К л е н о в. Нет, я не шутил. Но пока это невозможно. Вы должны остаться с вашим отцом. Он очень виноват перед людьми, и сейчас ему очень плохо. Его соратники, покровители, они быстро отвернутся от него. А друзей настоящих у него нет. Вы его дочь. Он любит вас, и никто ему не нужен сейчас так, как вы. А потом, когда пройдут острые дни, вы поедете, полетите, поплывете… У вас ведь впереди еще много времени.

В а л я. Да. Вы, наверно, правы, Ярослав Николаевич… Кто же полетит на Ангару?

К л е н о в. Другой. (Забирает рыжий чемодан, уходит в маленькую дверь.)

Сверху спускается Е в д о к и я С е м е н о в н а.

Е в д о к и я (показывая на дверь) . Здесь? (Подходит к двери Кленова, прислушивается.) Дыхание ровное… Ну, вот и утро! С добрым утром вас, Валечка. (Гасит электричество, снимает с клетки покрывало.)

Неразлучники сразу начинают трещать свою песенку. Евдокия Семеновна поднимается наверх к гостям. Входит К л е н о в. Он в костюме, в ботинках, в руке рыжий чемодан. Напевая: «В вашем доме, в вашем доме…», он подходит к Вале.

В а л я. Я так и думала!

К л е н о в. Не выдавайте меня. (Закрывает чемодан.) С гостями я прощаться не буду. Я с ними еще увижусь. Через пять дней вернусь обратно. А потом поеду в санаторий. Буду покорно выполнять все процедуры… Вы навестите меня? Я не смогу не увидеть пять порогов на Ангаре: Подкаменный, Пьяный, Падунский, Долгий, Шаманский… Я не смогу не увидеть, как будет вынут первый кубометр земли на Иркутском каскаде. Я очень скоро вылечусь, вы увидите. Редактору позвоню из Иркутска по телефону — он не будет очень удивлен, он знает меня. Скажите Пароконному, чтоб не волновался. Как только доберусь до аэропорта, немедленно пришлю машину обратно. До свиданья, Вика!

В а л я (поправляя его) . Валя.

К л е н о в. Да, Валя. (Уходит.)

Валя прильнула к стеклу. Сверху сходит доктор Л а п ш и н.

Л а п ш и н. Ну-с, как там наш больной?

Далекий сигнал машины.

З а н а в е с.

1949—1958

Капитан парохода Соединенных Штатов «Пэтриот», Эдвард Кенен, Веллингтон, штат Делавер.

Пожалуйста, сэр!

Спасибо, сэр!

Идет янки, везет танки.

Покойный капитан парохода «Корделия» Фрэнк Маккри.

Здесь задерживают американцев!

До свидания!

Что написано?