Лев Шейнин - Пьесы

Н а ч а л ь н и ц а. Сколько ей лет?

Ж е р м е н. Восемь.

Н а ч а л ь н и ц а. Переписка с малолетними запрещена.

О в с я н н и к о в а. Дайте ей бумагу и отправьте письмо. Слышите?!

Н а ч а л ь н и ц а. Хорошо. Только никому ни слова!

Вой сирен воздушной тревоги.

Опять воздушная тревога!.. С ума можно сойти!.. Простите, я потом… Побегу в бомбоубежище… (Убегает.)

Ж е р м е н. Что с нею? Она выслушала ваши слова как приказ победителя…

О в с я н н и к о в а. Она понимает, что наши придут в Берлин… Ты слышишь, придут, Жермен!..

Стрельба зениток, свист падающих бомб, грохот разрывов.

О б о л е н с к а я. Русские бомбят, наши!.. Я различаю моторы «илов». Совсем рядом… Хоть бы сюда попали!.. Хоть бы от своей бомбы погибнуть!..

Стрельба и разрывы стихают. Лязгает замок, в камеру вводят С о ф ь ю Н о с о в и ч.

О б о л е н с к а я (бросаясь к ней) . Софи, новости!..

Н о с о в и ч (взволнованно) . Да?

О б о л е н с к а я (улыбаясь) . Смертный приговор заменили лагерем!

Н о с о в и ч. Какое счастье!..

О б о л е н с к а я. Всем троим!.. Приходила начальница… Максимум через год мы поедем в Россию… Домой, домой, домой!..

Н о с о в и ч. Действительно отменили?

О в с я н н и к о в а. Да, могу подтвердить!

Ж е р м е н. Конечно!

Н о с о в и ч. Господи, какое счастье!.. Меня вызывали в тюремную контору, адвокат долго и нудно читал апелляцию… Я сказала ему: «Двадцать лет так двадцать!.. Скоро все кончится… Война идет к концу…» «Да-да, фрау Носович, — ответил он. — Мы проиграли эту войну! Но все-таки порядок есть порядок. Прочтите и подпишите апелляцию…» «Но мне это не нужно!» — сказала я. Знаете, что он ответил? «Сделайте это для меня!.. Пусть потом увидят, что я защищал вас, как мог…» А я слушаю его и думаю о вас… Вдруг вернусь в камеру и не застану!..

За дверью, в коридоре, нечеловеческий женский вопль. Крик женщины: «Я хочу жить!.. Я ни в чем не виновна!.. Убийцы!..» Слышны удары, крик стихает.

О б о л е н с к а я. Какой ужас!.. Это ведут на казнь…

О в с я н н и к о в а (обнимая ее) . Успокойтесь, Вики… Нам с вами это уже не грозит… Вы слышите? (Глазами указывает на притихшую Носович.)

О б о л е н с к а я. Да-да… Но жаль эту несчастную…

Лязгает замок. Н а ч а л ь н и ц а вводит м а т ь М а р и ю.

Н а ч а л ь н и ц а. Прощальное свидание…

Н о с о в и ч (вскрикивает) . Прощальное?..

О в с я н н и к о в а (быстро). Фрау начальница, что вы пугаете заключенных? Ведь вы сами объявили, что смертную казнь нам заменили трудовым лагерем… Ну, что же вы молчите?

Н а ч а л ь н и ц а. Да-да, конечно. Я сказала «прощальное» потому, что мать Марию отправляют в лагерь Равенсбрук…

М а т ь М а р и я. Верно… Меня уже вызывали из пересыльного корпуса…

О б о л е н с к а я. Нам всем заменили смертную казнь лагерем, мать Мария.

М а т ь М а р и я. Слава богу, авось там встретимся… А может быть, после победы — осталось недолго… Ну а если мне суждено в лагере голову сложить — кланяйтесь России-матушке!.. Вики, обещай, дорогая, когда вернешься на родину, пройтись по Таврической. Я там жила… И еще просьба: сходи на могилу Александра Блока. И шепни ему: «Привет от Лизы, которая никогда и нигде не забывала тебя…» И положи на могилу белые розы… Он их любил… (Плачет.) Помнишь: «В белом венчике из роз, впереди Исус Христос…» Он-то сразу понял революцию и сразу принял ее!.. Я не поняла… Ах, как разметал нас тогда ураган событий по белу свету, как разметал!.. Хорошо, что хоть под старость послужила, как могла, Родине!.. Не забудешь мою просьбу?

О б о л е н с к а я. Жива буду — не забуду!

М а т ь М а р и я. Помни: Таврическая, дом пять… Я там жила… Самой уж вряд ли удастся… Совсем почки отбили… А вы молодые, вам жить да жить!..

Н а ч а л ь н и ц а. Заканчивайте, дольше нельзя.

М а т ь М а р и я (поочередно обнимает и целует Оболенскую, Елену, Жермен, Носович) . Да хранит вас Спаситель, дети мои!.. (Уходит.)

Лязгает замок. Оболенская, Овсянникова, Жермен, Носович стоят обнявшись. Медленно гаснет свет, и только эти четыре застывшие женские фигуры будто облиты светом. Тихо вступает оркестр, и возникает голос диктора, звучащий как реквием.

Г о л о с д и к т о р а. Вот так это все и было… Овсянникову, Оболенскую, Жермен казнили четвертого августа в берлинской тюрьме Платцензее — им отрубили головы…

Музыка.

Мать Марию сожгли в лагере Равенсбрук в том же году…

Музыка.

Посмертно награждены орденом Отечественной войны первой степени Вера Аполлоновна Оболенская и медалью «За боевые заслуги» Кирилл Радищев…