Василий Лоза: Под звон мечей

ФАНТОШ. Я поднял руку на друида, помашусь и с бардом, всё одно не миновать проклятия. Прочь, мама! Анёрен, к бою.

АНЁРЕН. Обнаглели вы, ребята, я научу вас законы любить! К бою. Вперёд. Э, да ты, малыш, пригоден лишь для убийств, никак не для поединка. Пресно дерёшься. Пока я тут скучаю, королевна, прикажи песням моим исполнить что-нибудь весёленькое, а-то помру в печали. Фантош, снимай штаны, я выпорю тебя ремнём, поставлю в угол на колени, постоишь на горохе, одумаешься, покаешься и разойдёмся миром. Не хочешь? Продолжим. Туга, ещё скажи им, что песням моим предписывается непременно служить государю Бретонии! Не разбойникам же, в самом деле, не шпане. И чтобы крикнули во всю единую музыкальную глотку: Да здравствует государь, Родина и… кого ещё сюда присовокупить… Бог любит троицу? Ах, да, скажи, чтобы отныне они провозгласили: Да здравствует Господь, государь и Родина! Ступай-ступай, не волнуйся, девочка моя, я вижу Бриту, ей не удастся ударить в спину барда, ступай. Да чтоб я точно слышал новый лозунг моих землян!

ТУГА. Я скоро обернусь. (Уходит.)

ХРИСТИАН. Ах, как она переменилась.

ФАНТОШ. Постарела, да? С кем поведёшься.

БРИТА. Молчи, сынок, не трать силы!

АНЁРЕН. Фантош, осторожнее, малый, не споткнись. Фантош, там — пропасть, хотя внизу и чудная лужайка, но если падать с данной высоты, то нечему уж станет наслаждаться — разобьёшься, мальчик. Не беспокойтесь, Ваше Величество, чем ни закончилась бы наша беседа с лайдаковой семейкой, истории уже не обратить ни вспять, ни вкривь, ни вкось — друид изрядно потрудился подстраховать течение событий. Мистагог, я понял твою идею, я с ней согласен, Мистагог. Теперь песни мои на твоей стороне, а это, государь, победа. Песни бессмертны и всегда в силе, меч может сломаться, зазубриться, в конце концов, на меч управа найдётся всегда, или придумают оружие совершеннее. Но никто не придумает силы, что победила бы песню, где музыка и слово, и голос человеческий сливаются в божество. А если не забывать, что ничего на этом свете без Бога и веры в Него не бывает, то кто же может сладить с бардом да ещё и с Бешеным? Осторожнее, Фантош, прошу не дёргаться, упадёшь ведь. А так, извинился бы и вся недолга, а? Не хочешь? Дыхание уже сбил, слова сказать не в силах, эх, ты, аника-воин.

ГОЛОСА. Да здравствует Господь, государь и Родина!

БРИТА. Анёрен! Детоубийца!

АНЁРЕН. Ура, повеселее отбиваться от двоих. Я — детоубийца? Неправда, у меня детей нет, а это дитя — твоё, и сколько людей твоё дитятко уже прикончило? Так я продолжу о песнях. Ремеслу стихосложения и музыкальной грамоте обучиться несложно, но есть секреты, что отличают барда… он оступился!

ФАНТОШ. Мама! Мамочка! Ма-ма! (Исчезает.)

АНЁРЕН. Я же предупреждал. Как неосторожно. Жаль. Хотя… война!

БРИТА. Да будем все мы прокляты, вояки!

ХРИСТИАН. Брита! Раскроить череп барду!

БРИТА. Я сделала, Анёрен, что должна была сделать мать. Прости меня, бард, а Бог меня простит, Он добрый. Что, Христиан? Ты победил? Ты победил! А мне, победитель, уже не надо ничего и никого, я ухожу и слов прощальных не жду. Желаешь меня убить? Вот твой меч. Моя Бретония споткнулась, упала в пропасть и разбилась о камни. Осталось отпеть. Кстати придутся песни великого Анёрена. Опоздала, принцесса. Мы, женщины, всегда работаем вторым номером в этом странном мужском мире. Прощай.

Входит Туга.

ТУГА. Анёрен, муж мой!

БРИТА. Я не подыму меча навстречу твоему оружию, Туга, я устала, я ухожу, вот моя спина. (Уходит.)

ХРИСТИАН. Не смей, Туга! Ты — принцесса! Ушла. Несчастная мать, уродливый человек.

ТУГА. Анёрен! Господин мой!

ХРИСТИАН. Успокойся, дочка… не надо. Жизнь продолжается. Так должно быть, нельзя барду брать в руки оружие, вот и приспело возмездие.

ТУГА. Он любил меня, я знаю, он только думал, что недостоин меня — молодости моей, будь она неладна! Он думал, что я такая же, как все. Милый старый бард… Я просто не успела доказать тебе при жизни, что искренне и радостно тебя люблю! Я полюбила ещё, когда впервые мне кормилица моя, бретонка, пела твои песни. У меня, Анёрен, на любовь мою было много времени: детство, юность, разве мало для испытания?

ХРИСТИАН. Анёрен хотел рассказать бардовские секреты, не успел. Думаю, он желал передать их детям твоим, Туга, внукам моим, поколениям королей, тем, кому править этим миром в добре и в чистоте! Зачем ты берёшь его на руки, он тяжёл.

ТУГА. Отец, ты теперь здоров, всегда был силён и мудр.

ХРИСТИАН. Нет, доченька, не надо в пропасть! Любовь — не смерть, она — жизнь!