Василий Лоза: Под звон мечей

ХРИСТИАН. Успокойся, Бешеный, никто никого насильно не женит. Правда, Туга?

ТУГА. А как иначе управиться с этим мужиком?

ХРИСТИАН. Анёрен, мне трудно говорить. Попробую. Выслушай. Я успел многое передумать, лежа в отваре тирлича. Сам я, лично, не могу остановить войну, а надо бы! Голод, разруха в родном крае. Пора, пора заняться созиданием, друг мой. Я уступил бы трон противнику, когда бы то не была Брита, она же Оррер и Углан — палач и шут. Ни тому, ни другому не можно быть на троне. И сын её, Фантош… единожды ударивший в спину, никогда уже не сможет быть благородным ратником, и навсегда останется подлым убийцей. Не потому, что так устроен Фантош, а потому, что так устроена человеческая природа: познав, что цели можно добиться, не рискуя собственной жизнью, он так и станет решать свои личные проблемы, не в честном поединке, но исподтишка, в спину.

МИСТАГОГ. Король прекрасно знаком с твоим творчеством, Анёрен, узнаёшь, как много мыслей почерпнуто им из твоих последних песен?

АНЁРЕН. Знаю, Христиан, идеальный выход для всех: мне жениться на Туга и если бы не возраст, я сам того хотел бы.

ТУГА. Анёрен, господин мой! Так, только так, никак иначе!

АНЁРЕН. Постой, дай договорить, королевна! Что делать мне с моим бретонством? Как я, бард, могу отступиться от своих братьев по крови, ведь я один из тех, кто много лет назад начал эту войну, я! И даже сам поднял оружие, нарушив все мыслимые и немыслимые законы. Меня сочтут не мудрецом, король, нет-нет, предателем! Прирученной собачкой, жрущей из рук собачника, и дерущегося за добавку со свиньями и прочим домашним скотом. Конечно, принять твою сторону, Христиан, и более того — кельту поступить на службу христианскому королю, хоть принцем, будь проклят мой возраст, хоть приживалом — это решение проблемы в Отечестве, потому как я — это песни Бретонии моей, а песни — суть нации. И народ смирится. Так и должно быть народу: смиренным, богобоязненным, заботливым о благе и добре. Дабы строить, а не крушить.

МИСТАГОГ. Ты рассудил, великий бард!

АНЁРЕН. Да. Быть кельтом просто, бретоном — невыносимо. Я рассудил, друид. Иди к отцу, принцесса, и все — прочь. Я останусь с моими песнями, чтобы наблюдать с вершины завтрашнюю битву в ущелье, где так мила уютная долина, как постель для новобрачных, когда бретон ждёт невесту-войну.

МИСТАГОГ. Нет, музыкантишка, будет так, как я хочу! Патриот? Ты — не патриот. Ты суетишься за себя, паршивец, а я болею за Родину и за неё, родимую, умру.

Входят Фантош и Брита.

ФАНТОШ. Сию секунду. Попал! Прекрасный арбалет.

МИСТАГОГ. В спину! Снова — в спину, что за люди, что за времена! (Исчезает.)

БРИТА. Молодец, сынок! Любопытно, как долго будет катиться Мистагогово тело с кручи? И ведь ничего не произошло: земля не разверзлась, небо не обрушилось. А казалось бы — священник, жрец! Лжец. Я, правда, уже отрубала голову этому фокуснику. Ладно, не будет смутьяна хотя бы мгновение — уже фора. Убрали интригана.

ФАНТОШ. Как просто, мама, кончить верхушку, нет власти и нет войны.

ХРИСТИАН. Известное дело: палач. Оррер!

ФАНТОШ. Не нервируй маму, король, с ней шутить опасно.

ХРИСТИАН. Известное дело: шут. Углан!

БРИТА. Молчишь, Анёрен? Правильно, молчи, за тебя говорят песни. А за нас не скажет никто и ничто, кроме нас самих, причём при жизни.

АНЁРЕН. Пришли покончить с королем или родаться с властью?

ФАНТОШ. Пусть сами выбирают, правда, мама?

ХРИСТИАН. Подонки не могут быть королями. Наоборот — это сколько угодно, но чтобы вот так: в спину первосвященника, мечом — в спину принцессе! Нет, мальчик, так государями не становятся, так становятся государственными преступниками. Отбрось арбалет, принц скотного двора, и на мечах, в открытом поединке, отстаивай достоинство и жизнь, а жизнь для королей она всегда на дальнем плане. Вот мой меч.

БРИТА. Не смей, Фантош! На благородстве долго не протянешь. Не глупи.

ФАНТОШ. Ну, нет, мамаша, Оррер-Углан-Брита, я — сын барона, сам — барон! Кого ты держишь за скотину? Меня! Дерись, собака римская! Вот мой меч.

БРИТА. Я помогу, сынок! А вот и мой меч, меч Оррера!

ТУГА. Вот меч принцессы! На этот раз, мерзавцы, в спину — не выйдет!

АНЁРЕН. Остановитесь! Стойте все! Коль вы на самом деле ратуете за Бретонию, за великую религию кельтов, то знайте: барда ослушаться нельзя. Брита, убери меч и прикажи Фантошу сделать то же. И вы, государи, вложите меч в ножны.

ГОЛОСА. Отец! Анёрен! Отец!

АНЁРЕН. Что? Кого резать, меня!? Ты, шавка, палач… шут! Спасибо, Туга, что защитила спину мою от моих земляков. Отдай-ка меч, Христиан, постой в сторонке, да не держись ты за меч, держись за голову и не мешай подданным за дело государства постоять.