Майкл Фрейн: Театр [=Шум за сценой]

Дотти. Я кладу трубку и оставляю сардины?

Ллойд. Да, правильно.

Дотти. Мы что, меняли это? Ллойд, дорогой!

Ллойд. Нет, дорогая.

Дотти. И я всегда так делала?

Ллойд. Я бы не сказал, что всегда. Дотти, мое сокровище.

Дотти. А как насчет текста? Я ничего не напутала?

Ллойд. Кое-что звучит похоже.

Дотти. Ты понимаешь, дорогой, у меня внутри как будто крутится игральный аппарат,

Ллойд. Я понимаю, Дотти.

Дотти. Я открываю рот и никогда не знаю, что оттуда выскочит.

Ллойд. Хорошо. У нас впереди еще ночь, и премьера только завтра. Итак, вы держите трубку. Начнем оттуда.

Дотти. Я держу трубку…

Ллойд. Сквайр, Сквайр, Хеккем…

(Дотти входит в роль миссис Клакетт.)

Миссис Клакетт. Сквайр, Сквайр, Хеккем и еще какой-то, не знаю. Подождите-ка, голубчик, у телефона, сейчас посмотрю. (Кладет трубку на место.) Вот всегда так, только приляжешь на минутку — тебя сразу по башке. (Уходит в кабинет с газетой в руках.)

(Только у нее нет газеты в руках. Звук ключа в замке).

Ллойд. Стоп!

(Открывается передняя дверь. На пороге Роджер Трамплмейн с картонной коробкой в руках. Ему около тридцати. У него весьма самоуверенный вид человека, который занимается продажей весьма дорогого недвижимого имущества.)

Роджер. Никого, только моя экономка, и сегодня после обеда у нее выходной.

Ллойд. Стоп, Гарри! (Зовет.) Дотти!

(Через ту же дверь входит Вики. Ей лет двадцать с небольшим. Она великолепно сложена и великолепно выглядит.)

Роджер. Так что дом сегодня в нашем полном распоряжении,

Ллойд (повышает голос). Стойте, Брук! (Зовет) Дотти!

(Дотти выходит из кабинета.)

Дотти. Мне вернуться?

Ллойд. Да, Дотти. И уйти с газетой

Дотти. С газетой? Ах да, газета!

Ллойд. Вы кладете трубку, вы оставляете сардины и уходите с газетой.

Гарри. Вот так, радость моя!

Дотти. Извини, мое солнышко.

Гарри (обнимает ее). Ничего, дорогая. Это только монтировочная репетиция.

Ллойд. Это генеральная. Гарри, солнышко, это генеральная.

Гарри. А когда была монтировочная?

Ллойд. А когда быть генеральной? У нас завтра премьера.

Гарри. Ну, я не знаю. Мы все думали — монтировочная. Дотти, скажи, дорогая.

Дотти. Это все из-за этих моих слов, мой дорогой.

Гарри.Да не расстраивайся ты из-за этих слов, моя радость.

Дотти. Прямо сами выскакивают как из автомата.

Гарри. Слушай, Дотти, все твои слова прекрасны. Все твои слова лучше, чем эти… Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать. (Обращается к Брук.) Правильно я говорю?

Брук(рассеянно). Что, извини?

Гарри(Дотти). Я хотел сказать — о'кей… так… Он, так сказать… вы сами понимаете… Все отлично! Дотти, милая, ты, между прочим, играешь такие роли уже слава богу… Ты понимаешь, что я хочу сказать…

Ллойд. В чем дело? Гарри и Брук — за сцену! Дотти держит трубку.

Гарри. Нет. Но здесь мы… Как же мы… боже мой, мы… завтра премьера, а мы только имели всего две репетиции… Мы даже не знаем, где кто стоит, а?..

Дотти. Это правда, моя радость. Разве он не прав, Ллойд?

Ллойд. Прекрасно сказано, Гарри.

Гарри. Нет, ты пойми, я хочу сказать, мы играем в Вестен-Супер-Меейрс всю неделю и потом ведь Йовел и один бог знает, один бог, где еще… Потом… И бог знает, как далеко, как далеко, и мы все очень волнуемся… И я хочу сказать… (Брук.) Понимаешь, что я хочу сказать?

Брук. Что, извини?

Ллойд. Хватит, все за сцену! Дотти держит трубку.

Гарри. Прости, Ллойд, но иногда просто необходимо вот так взять и прямо все сказать. Ты понимаешь?

Ллойд. Понимаю.

Гарри. Спасибо; Ллойд.

Ллойд. Все о'кей, Гарри. Вы за сценой.

Гарри. Ллойд, извини, дай я только скажу еще одну вещь. Раз уж мы прервались. Я работал со многими режиссерами, Ллойд. Некоторые были гениальные, некоторые были чудовище, но я никогда не встречал режиссера, который был бы так совершенно и абсолютно, ну, я не знаю…

Ллойд. Спасибо. Гарри. Я очень тронут. А сейчас ты уйдешь отсюда, кусок идиота, или нет?! (Гарри быстро уходит.) И ты, Брук!

Брук. Да?

Ллойд. Ты ушла?